не разобралась в родовом праве?
– Зачем же в стенах… По поместью можешь гулять… Оно же тоже – резиденция…
Тристан был смущен и раздосадован: то ли тем, что сделал, то ли тем, что ни запереть меня в комнате, ни тем более прикопать под кустом не получится – завтра сюда явится и полиция с моими вещами, и армия с благодарностью за спасение.
– Ну, милочка, ведите! Где тут теперь моя комната? – скомандовала я выглядывающей из-за перил бледной горничной.
И пошагала вверх по лестнице. Мимо вжавшейся в стену Мариты. Мимо брата, метнувшегося с моей дороги так стремительно, что чуть через перила не перелетел! Поднимаясь по с детства знакомым ступенькам, вспоминала, как у отца с мамой, особенно если вдвоем, не искры, а целые световые ленты из ореола разлетались, а ГОЛОС гремел так, что барабанные перепонки лопались! Тристану родовой алтарь отзывался откровенно слабо.
А комнату для меня не приготовили.
Глава 12
В гостях у себя дома
Горничная вставила ключ в замок. Из распахнутой двери дохнуло застоявшимся воздухом, и запахом прели – будто в комнате ворох мокрых тряпок забыли… примерно месяц назад… там они и сгнили… Осветительный шар под потолком не вспыхнул, как положено, а начал медленно разгораться, щелкая, и то и дело затухая, словно раздумывая, а не погаснуть ли совсем. Я остановилась на пороге, оглядывая скудно обставленную комнатушку и демонстративно зажимая нос. Щадить самолюбие дорогой невестки было бы напрасной и вредной благотворительностью.
– Откройте окна, Тита! – из-за спины отрывисто бросила Марита, – и поторопитесь, пока наша дорогая Летиция не посчитала вас копушей… с высоты собственного опыта. Шутка ли, в столичном особняке служить. Там горничных муштруют не в пример нашей провинции – чуть где пыль найдут, сразу оплеуха! Верно… дорогая?
Я медленно обернулась.
Марита впилась взглядом мне в лицо, словно надеясь найти на нем следы всех полученных мною в жизни оплеух.
– Раз даже Марита знает, что я – горничная…
Возившаяся с наглухо запечатанными ставнями Тита покосилась на меня и насторожила уши.
– Что значит – даже… – Марита вскинулась как конь, заслышавший боевую трубу. Как кобыла. Ну правда, есть в ней что-то лошадиное – в изгибе шеи, в вытянутой физиономии… Или я просто не люблю Мариту?
– То мастер О’Тул с вами связывался и что я приезжаю – сообщил, – продолжала я, переводя взгляд на переминающегося рядом с ней брата. Вся величественность, окутавшая его при обращении к алтарю, свалилась, как упавший с плеч плащ – теперь это был обычный немолодой мужчина с брюшком и плешкой, похожий и одновременно не похожий на того брата, которого я помнила, – но меня даже не встретили, – я горестно покачала головой.
– Я отправил коляску. В Мадронгу. Заранее. Мы же не знали каким именно поездом ты приедешь, – проворчал брат. И с упреком добавил: – Но ты не приехала!
– Вместе с поездом… – теперь я покивала – для разнообразия. – А выяснять и разыскивать вы