мужчина вздохнул. – Я главный секретарь Керы. Какой запрос ты хотел подать?
– Узнать, жили ли здесь Эдна и Фалик Вайсер, и не пересекали ли они границу с Деймом.
– Временной промежуток?
– Последние 26 лет.
Мужчина надел обратно очки, наставил две линзы на глаза и посмотрел на горящую сферу в угле стола. Свет внутри полыхнул зеленой вспышкой. Ольмар снял очки и пошел вдоль стеллажей.
– Должен ли я что-то подписать? – спросил Алекс.
– Нет. Твоя заявка уже в реестре. Приходи через две недели, может к тому времени я что-то найду.
– А быстрее никак?
– Информация требует бережного обращения, – ласковым взглядом он поглаживал полки. – Тысячи судеб, тысячи переживаний. Я заглядываю в истории, распознаю суть, смотрю на мир их глазами.
– Алманиров? – Алекс кивнул на шары.
– Да. Их память—бесценный дар, она полна удивительных открытий. Алманиры жили нашими жизнями, улавливали колебания эмоций, распознавали тайные желания. Жаль человечество почти их не застало, – грустно сказал он. – Но остаточные колебания умерших сознаний еще сохраняют мельчайшие детали. Общение с алманирами было Вселенским благословением.
Он поднял шар с пола и вглядывался в голубые потоки, будто общаясь с ним.
– Что же вы делаете сейчас, когда все они умерли?
– К сожалению, магия ушла, оставив нам бездушные архивы с именами, фамилиями и датами рождения.
Этот философский бред был похож на разговоры Изабель на лавочке у подъезда: «Вот в наше время люди умели жить, а нынешняя молодежь…». Дальше можно подставить что угодно: от коротких маек и проституции, до гаджетов и татуировок.
– Но, если последние пятнадцать лет ведется архив, почему вначале нельзя посмотреть его, а потом уже обратиться к колебаниям эмоций, магии и всему остальному? – раздраженно спросил он.
– Алекс, верно? – Ольмар будто очнулся и окинул его внимательный прищуром. Стало не по себе. – Скажи мне, чем ты здесь занимался?
– В каком смысле?
– После того, как провалился. Завел ли ты приятелей? Ходил ли посмотреть на драконов? Нашел ли занятие по душе?
– Это имеет значение?
– Я лишь пытаюсь понять причину спешки. Куда ты торопишься?
– Мне нужно знать. Это мои родители. Они пропали. Мне нужно знать, – бессильно сказал он больше самому себе, чем мужчине.
– И что это изменит? Если я правильно посчитал, ты восемь лет справлялся без них. Чем же ты занимался?
– Ничем конкретным. Работал то здесь, то там. Пытался учить.
– И как, нравилось тебе?
– Не слишком, – угрюмо пробурчал он.
– Предположим, ты узнаешь. И что дальше? – он тяжело опустился на стул, и уставился на Алекс в упор. – Пойми, мальчик, в Кере живут. Дружат, влюбляются, пускаются в путешествия, ищут дело по душе. Ты же наверняка заперся в доме, познакомился с парой человек и выходил только поесть. Молчишь? Значит я прав. Я не буду потакать твоим неразрешенным проблемам. –