ночлег. Сил идти дальше уже просто не осталось. И я могла лишь порадоваться, что до сих пор еще могу держаться на ногах, а не валяеюсь в бессилии где-нибудь на оставшейся позади полянке.
Я не стала придумывать что-то новое и снова обратилась к деревьям, хотя эти казались слишком тонкими на вид, и вряд ли смогли бы так просто удержать меня. Лес вокруг был ухоженный, словно городской парк, так что можно было надеяться, что это снова территория дриад.
– Уважаемые деревья, окажите мне честь, – начала я как можно более вежливо, чтобы они точно мне не отказали. – Мне нужно место для ночлега… – Я хотела продолжить и пожаловаться на свою нелегкую судьбу, но не успела – несколько стоящих рядом деревьев потянулись ветвями друг к другу, вплетаясь и образуя довольно просторную площадку в паре метров над моей головой. – Спасибо, – проговорила я и полезла на ближайшее ко мне дерево.
Залезть на него оказалось не просто. Тонкие ветви гнулись под моим весом, и я боялась сломать хоть одно из них и причинить тем самым боль приютившему меня дереву. Кроме того отказывалось подчиняться усталое тело, и каждое движение давалось мне с большим трудом. Наконец, я оказалась на ажурной площадке из тонких ветвей. Она казалась хрупкой, но я не посмела даже выразить хоть каплю сомнения, опускаясь на любезно приготовленное ложе.
– А в моем мире деревья не такие, – начала я, вытаскивая из кармана горсть собранных ягод. – Они не умеют говорить или сплетать ветви. Некоторые считают, что они все слышат и понимают. Но в них нет столько жизни и воли как в вас. Мой мир вообще другой, – говорила я деревьям, стараясь отогнать мысль о своем помешательстве и списывая все на дефицит общения. – В нем нет магии. Есть только мечты о ней. И сказки. Но зато в нем есть машины…
Я рассказывала деревьям о Земле. О том, что мне на ней дорого. И о том, что не нравится. Рассказывала, пока не уснула.
Глаза открывать не хотелось. Сквозь закрытые веки я видела свет восходящего солнца. Но поднять их и посмотреть на мир, казалось, было выше моих сил. Непривыкшее к дальним переходам тело болело и не желало двигаться вновь. Мучили голод и жажда. И надо было идти дальше.
Я открыла глаза и увидела перед собой маленькое зеленое лицо, принадлежалежащее словно уменьшенному вдвое подростку. Человеческие черты в нем сплетались с чем-то растительным: тонкие травинки ресниц, голубые, словно цветы незабудки, глаза, листья в волосах, будто растущие прямо на них, как на тончайших ветках, и травянисто-зеленый цвет кожи.
– Привет, – весело сказала я, несмотря на усталость, и улыбнулась.
Существо испуганно дернулось и хотело было скрыться в листве, но я его остановила:
– Постой! Ты кто?
Зеленый человечек – да-да, он самый – неуверенно посмотрел на меня, а потом сказал тонким мелодичным голосом:
– Я Аанта. Дриада из Столфорского леса.
– Ух ты! – восхищенно промолвила я и села, забыв об усталости. – Настоящая дриада!
– Ну