показаться весьма странным для людей, не обладающих элементарной теоретической базой в данном вопросе.
Тем не менее, я старался для всех. Приятного чтения!
************
Я лежал на холодном асфальте внутреннего двора дома-колодца под сырым и тяжёлым питерским небом. Неприветливые и тоскливые серые стены, на которых, будто вены на старческих руках, вспучились рваные трещины, окружали меня со всех сторон вертикалями холодного камня. Под свинцовыми облаками плыло октябрьское небо, навевавшее глубокую тоску и чувство разочарования во всём, что происходило со мной со дня моего рождения и по день сегодняшний. Словно метеоры, прорезающие космос, откуда-то сверху серебряными иглами стремительно падали холодные капли дождя. Город, пропахший тленом, старостью и увяданием, хранящий в своих подвалах запах смерти и боли, стал моей тюрьмой в последние годы. Он всегда был тяжёлым и неприятным, несмотря на фасады и картинки, и у меня, прожившего в нём всю сознательную жизнь, не вызывал в зрелости уже ничего кроме депрессии и желания просто лежать в анабиозе, лишь изредка прерываясь на алкоголь, чтобы забыться.
После удара прошли считанные секунды. Окружающий шум начал постепенно стихать, уступая место гулкой тишине, будто в уши затолкали вату. Руки и ноги не двигались. Тело было полностью парализовано. Падавшие на лицо капли дождя не беспокоили, а наоборот, скорее напоминали о том, что я по-прежнему что-то чувствую. Когда всё случилось – боли практически не было. Резкая вспышка тут же сменилась какой-то практически осязаемой пустотой вокруг, окутавшей меня со всех сторон, словно кокон.
Я не был жив, я не был мёртв. Очень странное, непонятное ощущение – когда не можешь ни взлететь, ни утонуть, и будто водомерка замираешь на поверхности ничего, не в состоянии двигаться. Не так себе я это представлял, когда добрую сотню раз думал о подобном сценарии в последние несколько лет. Апатия, сонливость, онемение во всех членах, и медленно накрывающая меня темнота. Пасмурное небо постепенно погружалось во мрак, будто заливаемое расплескавшейся откуда-то смоляной волной.
Когда-то давно, задавая себе вопрос – чего бы я не хотел в этой жизни (потому как ответ на вопрос чего бы я хотел был более очевиден и приземлён), я пришёл к выводу, что больше всего я бы не хотел в конце своего пути уйти разочарованным. Когда тебя спрашивают – какой была твоя жизнь, а ты в ответ в сердцах машешь рукой и отворачиваешься, пытаясь скрыть подступившие слёзы. Людям с удобной судьбой, везением во всём и тепличными условиями всегда легко рассуждать о позитивном взгляде на вещи, а также о том, что «всё зависит от тебя». Что, конечно же, не так – я пришёл к выводу, что все события в жизни были предначертаны ещё до моего рождения, и повлиять на них даже при большом желании навряд ли можно чем-то кроме своего отношения к происходящему. Может, именно это и требуется от человека в процессе его духовного и личностного созревания, но я не смог. Эти люди с лёгкими судьбами выводили простенькую философию, до смешного примитивную в своей поверхностной трактовке, и также изнывали от мелких неурядиц, фокусируясь на малозначительном и неважном как на чём-то существенном. Они не ели горя полной ложкой, и оттого не понимали, что такое – пережить действительно тяжелейшие тёмные часы личных трагедий.
Я чувствовал, что череп на затылке расколот. Чувствовал по странной прохладе, сочившейся вовнутрь откуда-то снизу. Тибетские ламы произносили слова мощного заклинания над только что умершим, чтобы пробить покойному череп и выпустить душу наружу, помогая ей уйти в эмпиреи из бренного мира. Я поймал себя на мысли, что именно эта ассоциация приходит в мою разбитую об асфальт голову, из которой наверняка вытекла большая лужа крови – холодные потоки снаружи, как открытое окно, разрешают выпустить из тела то, что на протяжении моей жизни было заперто в клетке из костей. Чувства – обоняние, осязание, слух, зрение – постепенно уходили из угасающего мозга, оставляя тело наедине с последними мыслями созерцать великое таинство. Дух после освобождения от телесной оболочки, как говорят просвещённые, должен получить мимолётное провидение высшей действительности, прежде чем уйти в тонкие планы. Но то, что я чувствовал, было больше похоже на погружение в сон. Сознание работало иначе, чем за пять минут или пятнадцать лет до этого – ушло напряжение мыслей, хаос в голове, разорванные картинки и беспокоящие со стороны шумы – словом всё то, что при жизни годами пытаются отработать в себе йоги, успокаивая мозг и замедляясь. Но чего-то особенного, каких-то мистических переживаний или набившего оскомину света в конце туннеля я не видел даже близко. Странное ощущение, ни на что не похожее. Видимо, остатки разума пытаются ещё за что-то зацепиться.
Когда-то несколько лет назад у меня была ситуация, связанная с риском для жизни. Пребывая в бессознательном состоянии, я успел нацеплять большое количество разобщённых снов, и тянувшееся время показалось мне вечностью. Каково же было моё удивление, когда я узнал, что погрузился в темноту всего на несколько секунд, а вынырнул из неё из-за ощущения страшной боли в сломанной ноге. Воистину, время нелинейно и воспринимается по-разному, в зависимости от состояния сознания на текущий момент.
Интересно, как концепция души у древних