только мелкие роли, так что он жаловался знакомым: «Работать хочется, а работы нет». Но понемногу к нему начал приходить успех. После роли Филатки в популярном водевиле «Филатка и Мирошка соперники» П.Г. Григорьева журнал «Москвитянин» так писал о Садовском: «Представляем долгом обратить внимание публики на этого молодого актера, который, смело можно сказать, вскоре сделается ее любимцем и московской знаменитостью».
После исполнения актером роли антрепренера Пустославцева в «Льве Гурыче Синичкине» Д.Т. Ленского Садовского назвали «бесспорно замечательнейшим из молодых русских артистов, на которого смело можем мы полагать самые блестящие надежды».
В 1843-м Пров Михайлович сыграл свою первую «звездную» роль – Подколесина в гоголевской «Женитьбе» («все жалкое, колеблющееся и призрачное в нашей русской жизни – все это живьем представляет нам великий художник»), и после этого его уже не покидало признание критики и публики. Садовский играл разнообразные роли – комедийные, водевильные, драматические – и был одинаково хорош во всех этих ипостасях. Зрители любили его за необыкновенную выразительность, реалистичность и своеобразный «серьезный юмор» (Садовский никогда не стремился комиковать на сцене). Аполлон Григорьев так характеризовал его манеру: «Совершенно спокойное, правдивое до совершенства воспроизведение личности со всеми тончайшими психологическими чертами и во всей соответствующей этим чертам внешности – вот игра Садовского». Среди его шедевров – гоголевские Осип и Замухрышкин (соответственно «Ревизор» и «Игроки»), мольеровские Журден и Скапен («Мещанин во дворянстве» и «Мнимый больной»), шекспировский Шут в «Короле Лире».
Но подлинное рождение великого артиста было связано с драматургией его близкого друга и творческого единомышленника – А.Н. Островского. В 1853 году Пров Михайлович впервые вышел на сцену в роли Русакова в пьесе «Не в свои сани не садись», и с тех пор в 28 спектаклях по пьесам Островского сыграл 29 ролей. Он был гениальным Любимом Торцовым («Бедность не порок», 1854; пьеса посвящена Садовскому), великолепно играл купцов-самодуров – Тит Титыча («В чужом пиру похмелье», 1856), Дикого («Гроза», 1859), Курослепова («Горячее сердце», 1869). Когда Садовский выходил на сцену в образе персонажей Островского, зрители всегда видели не актера, играющего роль, а настоящего, живого человека со своими плюсами и минусами, рядом с которым даже приземленный, «жизненный» Щепкин выглядел слишком «театральным». «Я без запинки скажу, прямо – в Садовском таланту несравненно больше, чем в самом Щепкине, – писал А.Н. Серов. – В Щепкине есть много школы, рутины и, следовательно, больше или меньше наростов. В Садовском природный дар. В Садовском везде натура, правда в настоящем художественном осуществлении». А Аполлон Григорьев отмечал, что «Щепкин играет по большей части страсти, взятые отвлеченно от лиц. Садовский играет лица».
Многие видевшие Садовского признавались, что во время его игры забывали, что находятся в театре. Журнал «Библиотека для чтения» в 1863 году так оценивал игру Садовского в роли Подхалюзина