уж, как символично. Цветы покойников, – усмехнулась я.
– Их вырастили в теплицах в Западном районе специально для фестиваля. Хотя мы, например, свои принесли. Так многие делают, чтоб не покупать.
Мы обошли площадь по периметру, наблюдая, как одетые в серые балахоны люди медленно и совсем не весело водят хоровод вокруг огромного костра.
– А что будет завтра? – спросила я. – То же самое или какая-то особая программа?
– Завтра мы пойдём на завод. По традиции, вокруг него делают цепочку из цветов. В общем-то, для этого и нужны каллы.
– Каллы ведь не дешёвые. Надь, объясни мне, почему нельзя принести, например, ромашки полевые? Я же представляю себе уровень местных зарплат.
Серьёзно, где логика? Для жителей забытого богом лесного городка тратиться на такие цветы только для того, чтоб выложить из них круг, а потом смести засохшими, по-моему, неблагоразумно. Проще уж сразу выложить круг деньгами.
Надя пожала плечами и с непосредственной улыбкой ответила:
– Да пускай! Иногда можно и потратиться. Так повелось, и мы соблюдаем. Но у кого совсем денег нет, те, конечно берут любые доступные белые цветы.
Прошло около часа, когда толпа на площади вдруг оживилась. Я стояла у навеса, под которым была установлена трибуна. Через минуту я поняла причину волнения людей. За трибуну встал градоначальник. Именно так его тут называли. Он произнёс пламенную речь о тех страшных временах, назвал примерное количество погибших – оказалось около трети жителей тогда умерли и были убиты. Выходит, горе коснулось каждой семьи. Тот, кто не потерял родных, потерял друзей.
После я побеседовала с градоначальником. Тут всё по классике – напускная любезность и желание показать город и себя лучше, чем оно есть на самом деле. Конечно, ему хочется, чтобы я написала как можно больше лестных слов о городе. Но я всё больше отчего-то сомневаюсь, что этот репортаж кто-то вообще будет публиковать.
Надя сопровождала меня повсюду. С ней было приятно общаться, редко встретишь таких позитивных людей. Меня забавляла её вера в сверхъестественное, а её мой скептицизм. В подростковом возрасте я сама увлекалась бреднями про магов и призраков, но, так и не встретив по сей день никого, кроме бездарных экстрасенсов, теперь следую принципам здравого смысла. Если существование чего-то невозможно доказать, логично предположить, что оно может не существовать вовсе. По крайней мере, пока кто-то не докажет обратное. Но Надя всё время подозрительно озиралась, рассказывая про страсти, творившиеся на заводе больше полувека назад.
– Надь, ты думаешь, на вашем заводе действительно сейчас делают лекарства? Может, какая-нибудь подземная лаборатория ещё работает?
Я говорила это только, чтобы немножко позабавиться, но Надина реакция мне нравилась. Вот я садистка…
– Нет, не думаю, – Надя уверенно покачала головой. – После эпидемии отсюда всё вывезли.
– О чём болтаем, дамы? – послышался за спиной мужской голос.
К нам подошёл молодой человек лет двадцати пяти. Блондин,