на их фоне такая нескладная и чужая. Я снова злилась на Эллу. Но тогда, летом 2020 года, я не стала говорить с Эллой, стремилась не замечать её вовсе. Я хотела, чтобы эти проблемы решил кто-то другой, и прошла курс лечения у гастроэнтеролога. Снова пила таблетки, проходила обследования, доказывала страховой, что всё это мне нужно. Я три месяца питалась по врачебной диете, надеялась, что сейчас то точно килограммы уйдут, в итоге жидкость из живота ушла, а вес нет. Осенью 2020 года вес остановился на дьявольском значении – 66,6 килограммов.
Зимой 2021 Элла Матвеевна снова оказалась на операционном столе – удаление образования в груди, легкая операция с невидимым шрамом, образование доброкачественное, но сколько было страха узнать, какого качества это образование.
В больнице мы пробыли один день, даже без ночи, и убедились в том, что взрослым в больнице совсем не страшно, а даже наоборот, о тебе заботятся, можно просто лежать, просто читать книгу и не отвечать на рабочие сообщения.
Элла удивительно быстро восстановилась после операции и совсем не мешала мне исполнять мои безумные мечты в карьере и в писательском творчестве. У меня всё получилось. Только иногда болела голова, вечерами меня наполняла усталость, но это же совершенно не удивительно с моим ритмом жизни. Элла Матвеевна жила тихой невидимкой, я даже перестала замечать её в зеркалах и смотреть на себя в отражении витрин.
Глава 5. Любовь – смелость быть честным
Мои 66,6 килограммов, «апельсиновая корка» на бедрах доставляли проблемы лишь в момент покупки новых брюк, когда я понимала, что Элле нужен вновь размер больше. Но М – это же нормальный размер? Есть же L, ХL? Подумаешь, 46-ой. Смотрясь в зеркало в примерочной, я вдруг вспомнила про свою непутевую служанку. Сколько боли и претензий к Элле Матвеевне вызывало тогда её отражение в зеркале, а ведь тогда в моду вошли эти брюки с завышенной талией и широкими штанинами, в них я была форменным округлым Карлсоном. Единственным человеком, который откровенно критиковал Эллу Матвеевну, был мой любимый человек, его высказывания были жесткими, неприятными и запрещающими одеваться так, как хотелось Элле. Его позиция казалась мне непоследовательной – «Ты отвратительна, но я от тебя не уйду». Я совсем не понимала эту позицию, как так может быть? Сейчас я безумно ценю его кристальную честность и смелость называть вещи своими именами.
Но тогда я даже не особо спорила, потому что я была согласна. Я считала Эллу отвратительной и была о ней даже худшего мнения, чем кто-либо. Убегала от таких мыслей в работу и писательство, в бурные эмоции и сложные мысли, а Элла незаметно плакала где-то вдалеке от меня, передавая мне иногда анонимные записки, которые я переписывала в свои фантастические книги и сказки. А главное, она завязала чëрной тряпкой свои глаза, те самые, в которые он когда-то влюбился, глаза, которые верили во всё самое светлое в этом мире.
Тогда я уже год ходила к психологу, читала психологические книги и активно искала выход, как жить так, чтобы не плакать дома