чувств не считал себя в праве вмешиваться в категорической форме в верховное управление страной и в семейную жизнь Государя.
Несомненно, при приездах Государя в Ставку великий князь в своих разговорах с ним с глазу на глаз предостерегал его об этом. Но, зная чувства и идеологию великого князя, можно с уверенностью сказать, что если он и излагал свои мнения в свойственном ему решительном тоне, то во всяком случае никогда не придавал им характера угрозы, которую ему приписывала народная молва, твердившая, что он требовал заточения Государыни в монастырь.
Однако предостережения великого князя не только не достигали цели, но имели в некотором отношении даже отрицательное действие.
Государь, конечно, ставил о них в известность свою супругу, под чьим безграничным влиянием он находился, и этим еще больше усугублялась ее ненависть к великому князю. Государыня издавна не любила великого князя потому, что видела в нем волевую личность и что до нее доходили слухи о его огромной популярности, которую она считала опасной для престола. Эту мысль она внушала Государю с самого начала войны, и разговоры великого князя с Государем заставляли ее еще более усилить свое воздействие на Государя, что в конце концов и привело к смене великого князя.
Презрение великого князя к Распутину было также известно Государыне. Его якобы ответ на попытку Распутина приехать в Ставку для благословения «войск»: «приезжай – повешу», был слишком распространен народной молвой и был встречен таким всеобщим энтузиазмом, что не мог, конечно, не дойти до Государыни. Однако вряд ли великий князь мог привести такую угрозу в исполнение, ибо никогда не решился бы нанести такой явный удар престижу царской семьи, и так уже поколебленному Распутиным.
Но энтузиазм, с которым по всей России была встречена эта легенда, как нельзя более ярко выражает глубину той духовной трагедии, которую переживала страна, вступая в гигантскую борьбу, благоприятный исход которой мог быть достигнут лишь при условии единодушного устремления всех духовных сил народа исключительно на борьбу с грозным внешним врагом.
С неспособными же военачальниками великий князь действительно расправлялся решительно и круто, но, конечно, никогда не применял физического воздействия, как это ему приписывала народная молва. Как бы он ни был несдержан, это всё же слишком бы претило его благородной рыцарской натуре.
Нижеследующий случай покажет точку зрения великого князя в отношениях его к командному составу.
Вначале зимы 1914 г. немецкие крейсера «Гебен» и «Бреслау» начали сильно беспокоить своими внезапными бомбардировками части кавказской армии, опиравшиеся на Черноморское побережье.
Хотя деятельность Черноморского флота не отличалась особенной энергией, вызывая этим гнев и нарекания великого князя, однако за неимением в составе Черноморского флота достаточно быстроходных судов командующий флотом адмирал Эбергард не был в состоянии пресечь операции этих