Надежда Тэффи

Ведьма (сборник)


Скачать книгу

Да, да, дайте мне луку, дайте мне много всего, всего, селедки, луку, я хочу есть, я хочу пошлости, скорее… больше… больше, смотрите все… я ем селедку!

      В сущности, что случилось?

      Просто разыгрался аппетит и потянуло на солененькое! А какой эффект!

      – Вы слышали? Вы слышали?

      – Не надо оставлять ее одну сегодня ночью.

      – А то, что она, наверное, застрелится этим самым цианистым кали, которое ей принесут во вторник…

      Бывают неприятные и некрасивые минуты жизни, когда обыкновенная женщина, тупо уперев глаза в этажерку, мнет в руках носовой платок и говорит дрожащими губами:

      – Мне, собственно говоря, ненадолго… всего только двадцать пять рублей. Я надеюсь, что на будущей неделе или в январе… я смогу…

      Демоническая ляжет грудью на стол, подопрет двумя руками подбородок и посмотрит вам прямо в душу загадочными, полузакрытыми глазами:

      – Отчего я смотрю на вас? Я вам скажу. Слушайте меня, смотрите на меня… Я хочу – вы слышите? – я хочу, чтобы вы дали мне сейчас же, – вы слышите? – сейчас же двадцать пять рублей. Я этого хочу. Слышите? – хочу. Чтобы именно вы, именно мне, именно дали, именно двадцать пять рублей. Я хочу! Я тввварь!.. Теперь идите… идите… не оборачиваясь, уходите скорей, скорей… Ха-ха-ха!

      Истерический смех должен потрясть все ее существо, даже оба существа – ее и его.

      – Скорей… скорей, не оборачиваясь… уходите навсегда, на всю жизнь, на всю жизнь… Ха-ха-ха!

      И он «потрясется» своим существом и даже не сообразит, что она просто перехватила у него четвертную без отдачи.

      – Вы знаете, она сегодня была такая странная… загадочная. Сказала, чтобы я не оборачивался.

      – Да. Здесь чувствуется тайна.

      – Может быть… она полюбила меня…

      – Тайна!

      Концерт

      Начинающий поэт Николай Котомко сильно волновался: первый раз в жизни он был приглашен участвовать в благотворительном концерте. Дело, положим, не обошлось без протекции: концерт устраивало общество охранения аптекарских учеников от никотина, а Котомко жил в комнате у вдовы Марухиной, хорошо знавшей двух помощников провизора.

      Словом, были нажаты какие-то пружины, дернуты соответствующие нити, и вот юный, только что приехавший из провинции Котомко получил возможность показать столичной публике свое задумчивое лицо.

      Пришедший приглашать его мрачный бородач нагнал страху немало.

      – Концерт у нас будет, понимаете ли, блестящий. Выдающиеся таланты частных театров и пять – три звездочек. Понимаете, что это значит? Надеюсь, и вы нам окажете честь, тем более что и цель такая симпатичная!

      Котомко обещал оказать честь и вплоть до концерта – ровно три недели – не знал себе покоя. Целые дни стоял он перед зеркалом, декламируя свои стихотворения. Охрип, похудел и почернел. По ночам спал плохо. Снилось, что стоит на эстраде, а стихи забыл, и будто публика кричит: «Бейте его, длинноносого!»

      Просыпался в холодном поту, зажигал лампочку и снова зубрил.

      Бородач заехал еще раз и сказал, что полиция разрешила Котомко прочесть