перевела царица дух и больно дернула служанку за ухо. – Как ты посмела… в этот час?
– Простите, госпожа, но Авл Порций Туберон… – галатка склонила голову, стараясь скрыть невольные слезы.
– Убирайся вон, дерзкая! Видят боги, я долго терпела твое своеволие. Я приказала до ужина меня не беспокоить! – царица распалялась все больше. – Вот как ты исполняешь мою волю! Грязная девка! Эй, кто там! – царица хлопнула в ладони. – Стража!
На зов Лаодики, не очень поспешая, явился хмурый бородатый галл.
– В эргастул эту мерзавку! Ну, что ты стоишь, как пень?!
Уведи ее.
Галл, что-то ворча под нос, слегка подтолкнул рабыню к выходу и равнодушно кивнул, изображая поклон.
– И скажи, пусть пригласят сюда римлянина! – крикнула ему вслед царица.
Авл Порций выглядел неважно. После отъезда Марка Эмилия Скавра он остался единственным полномочным представителем Рима в Понте. Тайное стало явным – римский агент теперь вместо варварских одежд носил ангустиклаву* и занимался делами весьма далекими от торговых операций. Он еще больше похудел, а в глазах появился тревожный, лихорадочный блеск, так не свойственный его меланхолической натуре.
– Приветствую тебя, несравненная, – склонился он перед царицей.
– Ты, как всегда, не вовремя, – Лаодика все еще была во власти гнева. – И конечно же с плохими новостями. Я их слышу каждый день, мне это надоело.
– Вовсе нет, царица. Наоборот – известие, полученное мною сегодня из Рима, надеюсь, и тебя обрадует.
– Наверное, авгуры* нашли журавля, несущего золотые яйца, – съязвила Лаодика.
– Даже такое божественное знамение, случись оно, не могло бы принести квиритам больше радости, нежели смерть Гая Гракха.
– Да? Я знала его… Что с ним случилось?
– Народ не смог больше терпеть его бесчинств. К тому же он осквернил себя убийством. Когда Сенат пригласил Фульвия Флакка и Гая Гракха для оправданий, они не подчинились и, вооружившись, бежали на Авентинский холм*, а затем заняли храм Минервы*. Консул Опимий – хвала ему! – действовал решительно, послав две манипулы, чтобы арестовать мятежников. Гай Гракх пытался бежать, но был убит своим рабом.
– Но какая лично тебе польза от его смерти? Ты ведь принадлежишь к всадническому сословию, а братья Гракхи для вас сделали немало. Чего стоят одни только судейские полномочия над всеми римлянами, в том числе и над патрициями, полученные всадниками из рук трибуна Гракха.
– Я – квирит! – Авл Порций был раздосадован словами царицы. – Республика была в опасности по вине братьев Гракхов. А укрепление могущества Рима – обязанность всех его граждан, независимо от сословий.
– Мне мало понятны ваши распри, – устало сказала царица, опускаясь на скамью. – Но какое отношение гибель Гая Гракха имеет к Понту?
– Самое прямое. Теперь никто и ничто не сможет помешать нам направить войска в Пафлагонию, чтобы помочь тебе, блистательная, подавить