и обороне») тоже двух ступеней, а для детей – БГТО («Будь готов к труду и обороне!»). Далее последовали значки ГСО («Готов к санитарной обороне») и ПВХО («Готов к противовоздушной и химической обороне»). В воинских частях, на предприятиях и в учебных заведениях организовали сдачу норм на получение указанных значков. Однако в сельской местности необходимых условий для сдачи норм не сумели создать. В нашей школе не было не только тира и противогазов, но не хватало и лыж для сдачи зимних норм на значок ГТО.
Осенью 1937 года, когда я начал учиться уже в 10-м классе, нам в школу прислали нового преподавателя физкультуры – демобилизованного старшего сержанта К. А. Игнатьева, который очень энергично взялся за дело. Благодаря ему я сдал зимние нормы ГТО и полностью – все нормы ГСО, но самого значка получить не мог – таких значков не было в наличии. Но к апрелю 1938 года я успел получить значок ПВХО, поупражнявшись с противогазом за партой. Я сразу с большим удовольствием нацепил на пиджак это «воинское отличие» и даже сфотографировался с ним. К. А. Игнатьев показывал нам на турнике сложные гимнастические упражнения и научил меня выполнять сложнейшее упражнение – «солнце». Я был очень рад увидеть своего учителя возвратившимся с войны в звании, кажется, капитана.
В июне 1938 года в возрасте 16 лет и 11 месяцев я окончил Батыревскую среднюю школу им. С. М. Кирова, получив аттестат, соответствующий серебрянной медали (в те годы медали в средних школах не были предусмотрены) и дававший право на поступление в любое высшее учебное заведение (вуз), включая даже отдельные военные академии (до 1938 года).
Я, как и отец, не курил, но успел попробовать единственно доступный мне тогда крепкий спиртной напиток – самогон, а также слабые вина – «Кагор» и «Портвейн». Однако я еще был очень наивным, со взрослыми людьми и с незнакомыми сверстниками скромен, ко всем очень доверчив, бесхитростен, мог дать легко обмануть себя. Поговорить с чужими людьми и попросить у них что-либо (а особенно у начальства) было для меня большой проблемой: я боялся, что помешаю человеку, что подошел к нему, и выжидал подходящий момент, а мой голос становился жалким.
Я постоянно старался отличиться перед сверстниками, особенно перед девушками чем-то необычным, что мог делать или знал только сам. К сожалению, не останавливался перед тем, чтобы что-то присочинить, чем-то прихвастнуть, часто погружаться в мечты и фантазии. Был очень открытым, даже болтливым.
С раннего детства я был дисциплинированным, исполнительным, любящим во всем идеальный порядок и всегда выполнял свои обещания. Бывал я и упрям, в важных делах консервативен и многое делал по-своему, старался оставаться самим собой.
В раннем детстве я много слышал от некоторых взрослых о неотвратимости судьбы, включающей в себя и счастье, и несчастье. И я этому верил и всегда жил по принципу – что бы со мной ни случилось, это воля судьбы,