ты чего нюни развесил?!
– Задолбали они. Все! Вот почему я у тебя торчу? Эти проходу не дают, бабушка говорит, молиться надо, но бог не слышит. Не хочет он меня слышать!
Василий подумал, что они все-таки очень старались играть, хотя, разумеется, никаких театральных кружков не посещали. Искусственность чувствовалась во всем, но для безбюджетного дилетантского фильма вышло недурно, в их профанстве даже был своеобразный шарм. Как и в цифровых шумах, дрожании камеры, неумело взятых ракурсах. Музейная витрина, внутри которой навечно застыли дети, не подозревающие, какой окажется их долгая деформация во взрослых.
– Тогда зачем он нам? Мы придумаем своих богов.
– Каких?
– А каких хочешь!
…Толик ждал у редакции канала, сидел на багажнике машины.
– Ну, как рабочий денек?
– Если бы не твоя рожа, прекрасно бы завершился.
– Давай в бар, я по пивасу, ты по квасу.
– Ты на машине.
– Так ты же по квасу! Не гондонься, авось, не забыл, как баранку крутить. Новости хорошие. Я нашел!
– Что именно? Если бабу, не поверю, прости.
– Кассеты.
Василий нахмурился, и Толик хлопнул его по плечу. На веснушчатом лице засияла такая широкая улыбка, что, казалось, харя вот-вот треснет.
– Кино! Что мы с Дианой Романовной снимали.
– Где? Я думал…
– Ну, допустим, не я нашел, а меня. Но это детали! – Толик вздохнул. – Сынок приезжал, квартиру продает, и они все время там, в комнате, приныканные лежали. Кассеты подписаны, типа, «Васька Долгов и Толька Репин – сцена третья», он и вспомнил, как мамка рассказывала, что учеников снимает. Нашел меня во «ВКонтакте», написал, мы созвонились. Предложил забрать, чтобы не выкидывать. А там все, что мы отсняли. И-и-и-и-и… вроде живое!
– После стольких лет? В пустой квартире? Разве пленка не размагничивается?
– Без перемотки – да, размагничивается. Но тут… Приколись, изображение мало того что живое, так еще и не совсем жопное. Херовое, но смотрибельное. Чудеса. Да похер. Блин, натурально привет из прошлого. Ты мелкий такой уродливый был. Впрочем, сейчас хуже.
Василий невольно улыбнулся, вспоминая съемки и как сияющая от радости Диана Романовна уговаривала их вылезти из речки.
– Оцифровать – не проблема, – сказал Толик.
– Ладно, я по квасу, ты по пивасу, – кивнул Василий.
Толик руководил фотоателье, где, помимо прочего, реставрировали старые кассетные записи.
Они оба, хоть и по-разному, связали жизни с запечатленными на пленке и в цифре мгновениями. В этом влияние Дианы Романовны сложно переоценить.
Василий пять лет отработал в «Останкино», и до сих пор ему иногда снились длинные запутанные коридоры, где никогда не умолкало эхо шагов и ругани. На шестом году случилась… проблема, и он вылетел оттуда. Вернулся в родное гнездо, где его навыкам нашлось место на региональном канале, настойчиво державшем оборону против перехода всего медиаконтента в Интернет. Получал много меньше, но, если приплюсовать