Не могу сказать, что справился с этим любопытством в детстве на похоронах соседских бабушек или разбившихся на мопедах приятелей, на следственной практике после предпоследнего курса института или за последующие годы службы, выезжая на места происшествий или присутствуя при «вскрытиях» – судебно-медицинских исследованиях трупов. Они где перемолотые транспортными средствами или строительными механизмами, где обгоревшие, зависшие в петлях, с простреленными головами, забитые латаным валенком или иными твердыми тупыми предметами с ограниченными или неограниченными поверхностями, в лужах крови – густой и темной венозной или разбрызганной артериальной алой, найденные в полях распухшие, с выклеванными птицами глазами и т. д. и т. п. осматривались мною совместно со специалистами и экспертами.
И поэтому, каким бы забавным это ни показалось, не теряю надежды увидеть портрет убийцы в помутневших зрачках приоткрытых глаз Парнеева – он не успел отрастить дембельскую прическу и, скривив в презрительной улыбочке почерневшие губы, с прищуром из-под набитой над левой бровью ссадины подглядывает из своего ящика за живыми. Его мундир не скрывает атлетического сложения – на шее не сходится ворот форменной рубашки, из коротковатых расстегнутых манжет торчат мощные крестьянские запястья, ногти на длинных изящных пальцах аккуратно обрезаны, кожа на участках, не прикрытых обмундированием, совершенно шоколадного цвета. Будущий эксперт Поросевич поясняет, что это не обморожение и не загар, а простые трупные пятна, образовавшиеся, когда покойный лежал в сугробе лицом вниз, а ногти для возможного сравнительного исследования остригли в судебно-медицинской лаборатории и подногтевое содержимое тоже там сохранили. Но мне представить, что ногти или подногтевое содержимое помогут изобличить убийцу, трудно – для этого Парнеев должен был суметь поцарапать на прощанье человека, расстрелявшего его с дистанции в несколько метров…
И пока я об этом думаю, дивизионный умелец заканчивает возню с крышкой и приступает к оцинковке гроба, в котором Парнеев в тот же день попутным Ан-12 улетает к маме в родной Атомград.
Апрельские дни потекли в соответствии с установками, данными Уточкиным в первый вечер и Шефом за первым хорышевским завтраком, в накоплении всевозможной информации.
В милицейском протоколе осмотра места происшествия не нахожу сведений, важных именно для военных прокуроров, сведений о беспорядке на территории и в окрестностях автопарка, о безобразной организации караульной и прочих дежурных служб и т. п., для сбора которых милиция просто не предназначена. Но это восполнимо, и не в первую очередь. А пока едем с Уточкиным в город Черноямск, где надо познакомиться с судебно-медицинскими экспертами (к ним еще не раз обращаться, и важно из первых уст услышать то, что сообщил после вскрытия Гармонин), а заодно поторопить с выдачей письменного заключения экспертизы трупа.
Нас встречает начальник лаборатории. Именно он вскрывал Парнеева и результатами доволен – следов на трупе много, на полке в