будете скрывать от меня знания, то ни о какой тропе познания и речи не пойдёт. Как я могу выбрать что-то, если повсюду одни недомолвки и тайны?
Тень улыбки скользнула по лицу старика.
– В тебе есть стержень, – он поставил глиняное чудовище на табурет, оторвал новый кусочек белой глины. – Не стоит дожидаться, когда Вайс снизойдёт до объяснений. Сейчас ты будешь ужинать, а я говорить. Надеюсь, я сумею объяснить тебе хотя бы основы строения мироздания.
– А ещё вопрос можно?
– Можно.
– Почему именно я? Ну, мало ли в Донецке людей, у которых по непонятным мне причинам имеются два сердца? Даже по простой теории вероятности, потенциальных магов моего возраста должно быть несколько. Что же все так бегают за мной?
– Хороший вопрос. Вот с этого я и начну. Вальдемар не мог тебе этого рассказать…
– Почему?
– Да потому что он, хоть и маг-хранитель, хоть и второй категории… да был бы он хоть маг-хранитель со «Знаком качества СССР», он не может знать больше того, что знает. Он видит не всю картину, а кусок её. Большой, но всё же кусок, который не заменит целого.
– А я тоже вижу кусок?
– Ты видишь не кусок, а ма-аленький кусочек. Картину «Три богатыря» видел?
– Только по телевизору.
– Но размеры её представляешь?
– Да, могу представить.
– Так вот, тебе доступен кусочек размером со спичечный коробок. Вайсу – метр на метр.
– А вы, конечно, видите целиком? – Денис начинал злиться. Он не любил, когда собеседники подчёркивают свою особость и уникальность, настаивают на собственном превосходстве. Будь они трижды великими магами и учителями. – Полностью?
– Нет. Не всю, – неожиданно ответил Иван Порфирьевич. – Где-то три четверти. Какие-то детали ускользают и от меня. Поэтому приходится включать логику и домысливать. Не могу гарантировать, что домысливаю абсолютно точно, но я стараюсь. Хотя бы потому, что давно запретил себе любые вмешательства во внешний мир. Я могу только созерцать и осмысливать. Поэтому у меня неплохой опыт домысливания. Лет шестьдесят… Но время идёт, а ты голоден! Авдотья!!!
– Иду я, иду! – отозвался дребезжащий голосок, как будто старушка стояла за дверью и только и ждала приглашения.
Она занесла глубокую миску, над которой поднимался пар.
Вареники!
Горячие, влажно поблескивающие, посыпанные золотистым поджаренным луком и политые сметаной.
Денис чуть не захлебнулся слюной. Откуда Авдотья узнала, что он обожает вареники? Когда-то, ещё до войны… Как быстро в Донецке привыкли разделять время на «до войны» и «в войну»! И как долго подобные выражения будут забываться? И всё-таки – когда-то, ещё до войны, они всей семьёй гостили летом у бабушки в маленьком селе Полтавской области. Вот там Денис наедался варениками вволю. Мог обходиться без любой другой еды, но вареники! Теперь дом бабушки за линией фронта. Мама изредка говорит с ней по телефону, но ехать пока не собирается. Никто там «сепаратистов» не ждёт, никто