они падают в гаснущую равнину, вновь становясь её частью до утра, когда в вышине начнётся тонкий перезвон сверкающих нитей.
Помнят ли они вчерашний день? Или возрождаются заново всякий раз, заслышав небесную музыку? Знают ли они друг друга?
Конечно. По крайней мере, Селен помнил.
Селен привычно огляделся. Сверкающая долина была занята пробуждающимися соседями. Кто-то уже стоял на ногах, кто-то продолжал расти и вытягиваться, только обретая форму.
Вдалеке поблёскивало нежно-бирюзовое зеркало большого озера, из которого выбегала быстрая река, и таинственно мерцали величественные горы.
– Пойдём, – внутри у Селена зазвучал звонкий голос Селеники, его подруги, – расскажу тебе кое-что.
Селен медленно повернул массивную голову и едва заметно кивнул Селенике, не забыв с удовольствием оглядеть её ладную фигурку. Возрождаясь с каждым днём, она становилась всё грациознее, словно неведомый резчик раз от раза совершенствовал своё мастерство, придавая её формам всё большую гармоничность. Селену казалось, что и голос её становится мелодичнее, хотя ни голосовых связок, ни ушей у обитателей Селении не было – они общались между собой мысленно. У кого-то голос был глухим, еле слышным, у кого-то – визгливым и неприятным, у кого-то – гулким, раскатистым. Но лишь её голос согревал его изнутри, разливаясь волной умиротворения по прозрачному телу и делая это тело сильнее. Словом, он был готов немедленно идти с ней, куда она скажет.
Идти было недалеко. Уютный грот у реки был их любимым местом. Красивым, переливающимся всеми оттенками бирюзы, и, что самое важное, уединённым.
– Я боюсь, – сразу начала Селеника.
– Чего?
– Ты… – она подбирала слова, – ты сразу вспоминаешь себя, когда встаёшь утром?
– Конечно, – Селен недоумённо посмотрел на неё, – и себя, и тебя.
– А я нет! – в голосе Селеники зазвучали истерические нотки, и он машинально потёр виски. – Сначала я вообще не понимаю, кто я, где я нахожусь, кто рядом со мной. Потом потихоньку память возвращается, но с каждым днём всё медленнее! Что будет, когда я уже не вспомню?
– И не узнаешь меня… – грустно закончил Селен.
– Что мне делать?
Он не ответил – не любил тратить слова зря. Обнял её, стараясь не замечать звучащих в голове рыданий.
Небесный перезвон прекратился, дети Селении расходились по своим делам. Главным из них была добыча самоцветов в дальних горах. Но не только добыча: Селен с Селеникой занимались огранкой камней. Они работали рядом, часто помогали друг другу, вместе проводили редкие перерывы на отдых.
И вместе встречали ночь. Им каждый раз было страшно, когда наступал этот миг. Конец этого дня и, одновременно – всего на свете. Маленькая смерть, за которой всегда следовало возрождение. Но сейчас, перед тем, как рассыпаться в сверкающую пыль, она особенно крепко сжала его руку и внимательно вгляделась в его лицо.
Как только Селен открыл глаза, его