стены экраном, поглощающим вредоносные излучения. Или системой усиленной фильтрации воздуха. Но если все эти меры безопасности оказывались бессильны угомонить вышедший из-под контроля опыт, то в самых крайних случаях применялась последняя линия обороны – аварийный сброс. Пол лаборатории на самом деле был внешней стенкой космостанции. И в случае крупной аварии пол раскрывался пополам, как огромный люк, выбрасывая в вакуум опасный экспериментальный образец. Вместе с пугзами и оборудованием, но что поделать – разрушение целого отсека грозит гибелью всей станции. Так что приходится выбирать между малой и большой кровью.
Пугз вернулся в гнездо паучков и подключился к центральному ядру станции через управляющие сервисными роботами цепи. Он снова начал вводить программу для транспортной системы. Причем она была намного сложнее той, что выдернула Первого из ловушки. Пугзу требовалось учесть то, что после атаки ширедов один из трубопроводов оказался перебит. А еще и десятки временных интервалов, без учета которых план полетит к чертям, а его и Первого забьют щупальцами ширеды. На составление кода у пугза ушло минут двадцать, но по их прошествии он остался доволен результатами своей работы. Потом настал черед центра управления роботами. Удивительно, но паучков при захвате станции выжило немало, на призыв пугза ответили двадцать восемь сервисных роботов. Однако центр управления упорно отклонял программу, которую Рыжик пытался в него внедрить. Не только пугзам, но и их творениям чужды агрессия и склонность к насилию. В итоге Рыжик провозился еще минут десять, снимая разнообразные блоки и защиты, прежде чем ему удалось взять контроль над паучками.
«Жду», – напомнил о своем существовании Первый.
«Жди», – пугз прямо на экране набросал и отправил механиду схемы своего плана.
«Отрицательно», – механид оценил этот план как слишком рискованный.
«Продумай и предложи свой вариант». – Пугз отлично разбирался в машинном мышлении. Дай компьютеру задачу, которую он не в состоянии решить, и он поднимет лапки, сдаваясь.
«Варианты отсутствуют», – признал свое поражение Первый.
«Тогда действуем по моему плану», – настоял пугз.
«Положительно».
Пугза его собственный план тоже пугал до жути. Но у него были замечательные учителя. Что Григорий Семенович, что Егор Филимонович поступками научили маленького пугза тому, что значит принимать решения и нести за них ответственность. «Боишься – не делай, делаешь – не бойся!» – постоянно повторял нарком обороны ГССР.
«Боюсь, но делаю», – признался сам себе Рыжик, приступая к финальному аккорду. И тут система управления станцией вообще встала на дыбы. Она напрочь отказывалась признавать, что в лабораторном отсеке возник адский пожар в восемь тысяч градусов. Все ее датчики говорили, что там тишь да гладь и вообще ничего экстраординарного не происходит. Но Рыжик путем подстановок данных и трюков с управляющими сигналами