ни у приемных родителей, обычных людей без капли эльфийской крови. Они даже здесь не перестали называть ее Элизой. Но девочка не была против. С тех пор, как она попала в мир эльфов, в нем прошло уже два года, а в мире людей – всего два месяца. За это время Эстель успела овладеть довольно большим количеством заклинаний, которым учили в Академии магии, а также привыкнуть к своему настоящему имени. Сначала оно показалось ей не таким сильным, как Элиза, но потом стало нравиться. Такое мягкое, светлое, воздушное…
Вот уже час Эстель и Бенедикт внимательно изучали каждую картину в зале истории. Музей памяти – так называлось место, где они сейчас находились. На стенах в огромном количестве залов висели в узорчатых золотых рамах картины, напоминающие Эстель диапозитивы1, которые ей показывали приемные родители, когда она была совсем маленькой и мобильников ещё не изобрели. До тех пор, пока ты не надевал специальные очки с красно-зелеными линзами, картины выглядели плоскими, темными и одноцветными – в коричневом или почти черном цвете. А когда очки оказывались на тебе, то в картинах появлялись объем, глубина и нормальные яркие цвета.
– Волнуешься? – тихо спросил Бенедикт у Эстель, положив на ее руку свою. – Это ведь будет твое первое возвращение в мир людей за два года… Целые сутки на Имболк2 в компании семьи МакЛаудов. И тебе нужно будет помнить, что там прошло всего два месяца.
Эстель кивнула и улыбнулась.
– Ты так говоришь, как будто бы не будешь сидеть со мной рядом за праздничным столом! – подзадорила Эстель эльфа.
Конечно, она волновалась, ведь за два года она уже успела позабыть, какого это быть обычной девчонкой-подростком, играть на мобильном, гулять с подругами, которые ничего не знают ни о магии, ни о мире эльфов. Хорошо хоть эльфы растут медленнее людей, поэтому внешне она мало изменилась. Иначе бы у Флоры, которая тоже приезжала погостить к МакЛаудам на праздники, возникли бы вопросы. Бенедикт обнял ее и погладил по волосам. Хотя, конечно же, семью МакЛаудов назвать обычной тоже было нельзя по многим причинам, одной из которых была эльфийская кровь их предков.
– Я тут подумал, так учить историю немного скучновато… Хочу кое-что тебе показать.
Брови Эстель взлетели вверх от удивления.
Бенедикт подошел к выходу из зала, положил руку на небольшую коробочку на стене, затем поднял стекло и нажал на красную кнопку, центр которой был окрашен в зеленый.
– Надень очки, – попросил ее эльф.
Она увидела, что возле каждой стены сверху вниз опускается стеклянный экран. Ещё немного, и они окажутся полностью закрытыми в стеклянной коробке. Эстель не страдала приступами клаустрофобии, но, может быть, сейчас самое время начать? Когда стеклянные стены опустились, зазвучал приятный молодой голос девушки-эльфийки:
– Режим «Фойна» активирован.
В нос Эстель ударил густой аромат жженого сахара. По полу потянулся темно-розовый туман, который постепенно превратился в
серый дым.
Бенедикт взял Эстель за руку, подвел к одной из картин. Девушке показалось, что его Светинка, которая была неподалеку, вдруг стала темной, и она моргнула.
– Смотри, – указал Бенедикт на картину.
Когда Эстель посмотрела на нее, то ощутила легкое головокружение, а потом оказалась как бы внутри. Это не было настоящим, предметы вокруг были полупрозрачными, словно призраки. Но их можно было потрогать, взять и рассмотреть.
– Что ты сделал? – взволнованно спросила она принца.
– Распылил унакитовый порошок, – пожал плечами Бенедикт, делая вид, будто ничего такого не произошло. – Преимущества принадлежности к королевской семье. Обычным эльфам нельзя самим использовать унакит. К тому же, сейчас мало кто о нем вспоминает и знает.
Эстель заметила, как в глазах эльфа что-то вспыхнуло.
– А что такое унакит? И почему обычным эльфам нельзя его использовать? – оглядываясь по сторонам и рассматривая голограмму, спросила Эстель.
– Это камень, в мире людей – редкая разновидность гранита. В мире эльфов – не такая уж редкая, как оказалось. Нельзя использовать потому, что если бесконтрольно его применять, то можно обратиться в темного эльфа. «Фойна», так они себя называют. Если ты вдохнула унакитовый порошок, то следующий раз, когда сможешь безопасно для себя его применить, наступит только через сутки. Если же вдыхать унакитовый порошок трое суток подряд, то изменения будут необратимы – твоя Светинка станет Темнинкой.
– За два года жизни здесь я не встретила ни одного темного эльфа, – Эстель пристально смотрела на изменившуюся Светинку Бена.
Бенедикт то ли хмыкнул, то ли кашлянул.
– Но, тем не менее, они все же есть. В фойна можно не только обратиться из-за использования унакита, но и родиться уже таким. У темных эльфов тоже рождаются дети, – Эстель не могла понять, то ли в этот момент Бенедикт улыбается, то ли говорит со всей серьезностью. – Мне кажется, Боги не хотели, чтобы кто-либо из их детей когда-либо нашел унакит. Он нужен