у берега. Морской воздух прочищал нос от барачной пыли, но играть ей было не с кем. Ее сверстники по Лемносу остались там, под деревянными крестами или каменными плитами. А со взрослыми разговор был один: о горестях эмигрантства.
Галатский мост утопал в разноцветье английских, французских, итальянских и индийских флагов. Было в нем что-то знакомое, петербургское. Море порой превращалось в Неву, а Константинополь в город детства – Петербург. Там у моста она и увидела его.
Однажды утром около одной из лодок собрались рыбаки, но вместо привычной шумной турецкой болтовни Марию встретила тишина. Мужчины молча присаживались на корточки, качали головой и уходили. Мария встала поодаль. Она боялась подойти ближе. Только когда у лодки остановилась девочка ростом с нее, Мария решилась. Один из рыбаков сказал, обращаясь к ней:
– Джанлы4, – и кивнул в сторону маленького котенка, неподвижно лежащего на земле.
Девочка тоже что-то начала быстро говорить Марии, и та ответила, как учили в гимназии:
– Пурье ву парле муан вит?5
– Живой. Его подрали кошки, – ответила новая знакомая по-французски. Софие, так ее звали, стала первым собеседником Марии за месяц с небольшим, что та жила в Константинополе.
Котенок был жив. Его животик, почти прилипший к ребрам, слегка колыхался при дыхании. На боку было четыре рыжих пятна, словно мама-кошка коснулась его лапкой. Левое ухо наполовину оторвано. Девочки уселись рядом, гладя его по очереди. Разговор с Софие зажег в Марии давно забытое желание общаться. И не только с людьми. Мария вдруг сказала Софие, что хочет забрать котенка себе.
– Нельзя, – коротко ответила та. – Кошки сами выбирают людей. Они свободные и живут, где хотят. Но ты можешь установить с ними связь. Он запомнит. Ухаживай за котенком, корми, и он будет с тобой. Но не требуй ничего взамен.
«А ведь мне и самой нечего есть», – огорчилась Мария, но ей было неловко говорить об этом Софие. Она просто кивнула и подняла взгляд к небу, чтобы сдержать слезы.
– Я буду ухаживать за ним.
Софие рассказала, что учится в частной школе Богоматери в Сионе, оттуда и знает французский. Узнав, что Мария русская, она подсказала, где можно получить еду.
Чтобы найти это место, нужно было подняться на Галатский мост и перейти на другую сторону Золотого Рога. Дойдя до моста, Мария в нерешительности остановилась. Высокий турок загораживал проход и с громким звоном отправлял в сумку монеты, которых у нее не было. Она хотела уже повернуть назад, но увидела в очереди офицера с корабля с черепом и костями на погонах. Девочка протиснулась через толпу, встав позади него. Но бояться оказалось нечего. Турок глянул на офицера и плетущуюся за ним Марию:
– Урус?6 – спросил он и, получив в ответ утвердительный кивок, пропустил обоих.
Мария держалась офицера, чтобы не потеряться в этом потоке