Нет, этот не подходит! Беру следующий и снова поочерёдно прикладываю его к разбросанным на полу полотняным ошмёткам. И если один стыкуются с другими с очевидной лёгкостью, то другие… В данном конкретном случае лоскут с надписью «вчера» лежит отдельно и он обладает явным приоритетом. Другие же были невесть откуда, из какой такой особенной действительности, да ещё и надорванные специально? То есть, моя голова выдаёт какие–то версии случившегося, но это, в основном, не представляющие ценности обрывки. Простыню сшить не получится, а, значит, я напрасно трачу время. Хорошо, тогда опять симулятор!
Симулятор;
… «Я отказываюсь читать современников, как и меня, вероятно, тоже читать не следует. Там же, выше, было озвучено уже, что это «напрасная трата времени»! Раньше литература была другой, потому что и мы были другими тоже. Мир был иной, хотя и прежним, в смысле неменяющихся подач добра со злом. Раньше писатели разносили условные воду, горячие пирожки с повидлом и даже кофе с водкой, а нынче только триппер и даже сифилис с ковидом. Но ковид идёт на спад, а с ним и спонтанность видения тех или иных неменяющихся вещей, но только никак не способность новоявленных авторов сего бесчеловечного опуса выдавать на гора тонны ни на что не влияющих произведений. Ударяясь в сарказм, я не бьюсь головой об стену, моё пространство отвергло её давно, напрочь устранив такие географические понятия, как запад и юг, север и восток. С годами страницы слиплись у моего письма, сделав неизбежным наложение одного смысла на другой. Я смотрю сквозь несуществующую стену на восходящее солнце и мне уже абсолютно по фиг как называется то место на заборе, где был начертан кем-то этот странный знак, но не слово из трёх букв и не мурал, и даже не старое замыленное граффити, бывшее отражением чьего-то неосознанного восприятия мира, а нечто другое – две совместно отпечатанные буквы «эс». Всё как всегда, оказалось и сложней и проще. Последних старых писателей безжалостно доедает грибок, выползший оттуда же, из гениальных глубин прошлого, когда ещё можно было к чему-то стремиться, совершенствовать квадратное колесо в телеге, завидовать соседской лошади и всеми фибрами своей изношенной души ненавидеть себя за вопиющую непроницательность, а воды-то тю-тю в абстрактно бегущей реке, и жизнь тю-тю в конкретно офигевающем от себя человеке. Брось писать, чувак, и начинай бегать по нетоптаным тропинкам в ничейном пока что лесу. А если куришь, то кури, но никогда не разглядывай целлулоид, на котором будут изображены твои скукоженные лёгкие. Не будучи плотником, вонзи же виртуальный гвоздь в гроб своих никчёмных переживаний, история, под крышку забитая фамилиями знаменитых предшественников, пусть больше не беспокоит тебя, как и всем будет абсолютно по фигу, когда ты тихо свалишь с этой брюзжащей рок-н-роллом танцевальной площадки. Мир наивнётся не потому, что этого кто-то хочет, а просто так надо, мой к счастью, не состоявшийся читатель».
Прочтя симулятор, вдохновленный его необычным началом, Ник хватает со стола недопитую бутылку с пивом и с нею опять исступлённо бродит по квартире. Вот кухня. Здесь всё как обычно. Туалет, ванная, тоже…