и эту беду одолели… – Планируешь не оставлять их на этом свете?
– Вот еще, руки пачкать. Я им просто хочу так испортить жизнь, чтобы сами помереть хотели!
– Я – в деле!
– Шикарно. Спасибо. Сварю тебе борща за помощь. А теперь – иди отсюда. Я буду переодеваться!
Уходить не хотелось. Так и подмывало остаться за дверью и смотреть в щелочку: очень интересно же, как Юля переодевается… Как пацан, ей-богу, никак не мог от нее оторваться…
– А поцеловать на ночь? Чтобы крепче спалось?
– Нет. За нами сейчас никто не наблюдает, так что обойдемся без излишеств.
– Ну, тогда пожелай мне спокойной ночи.
– Сладких снов, любовь моя. И громко не храпи. А то приду и закрою тебе рот кляпом.
Проговорилась. Не зря я вбил в телефон такое имя. Привыкнет – и вообще по-другому не станет меня называть!
Но довольную ухмылку пришлось упорно прятать – чтобы не нарваться еще на что-нибудь, летящее в меня…
Улегся поверх одеяла. Вытянул ноги. Повернулся на бок. Потом на другой. На живот. На спину.
Кажется, минут десять продержался.
Наверное, хватит? Или еще немного стоило подождать?
Кое-как справился с нетерпением. Целых десять минут еще промаялся.
А потом отправился обратно…
– Ты что здесь опять забыл?
Юля подскочила на кровати. Глаза – возмущенные. Ротик – круглой буквой «о». И пижама, под которой ни черта не видно! А я, между прочим, уже настроился на нечто большее!
– Забыл, да.
– Ну, бери что надо, и уходи! Я уже почти заснула!
– Я забыл тебе сказать, что спать один не умею!
Возмущенная фурия так офигела, что даже не смогла мне что-то сказать…
– И как же ты справляешься с этой проблемой?
Я потихоньку подбирался к краешку ее одеяла, а Юля только щурилась в темноте. С распущенными волосами, без косметики… Еще красивее, чем была в баре.
– Ну, как тебе сказать… Страдаю. Мне нужно, чтобы кто-то за руку держал.
– Только за руку?
– Ну, хотя бы так…
И нырнул к ней в постельку. Пока она дальше офигевала.
Обхватил за талию побыстрее – и вовремя: Юля уже намылилась подальше из кровати. Только-только успел схватить и прижать.
– Что ты делаешь? – Почему-то прошипела. Я думал, будет орать, как резаная.
– Пытаюсь согреться. Холодно же…
– У тебя такие ноги волосатые, что должно быть жарко всегда!
– Это был сейчас упрек или комплимент, не понял?
– Это был вопрос, откуда в моей постели взялась лохматая обезьяна? – Она ерзала, норовя отодвинуться подальше. Но кто бы ей позволил? С каждым новым движением, девушка лишь плотнее запутывалась в моих руках и ногах.
Еще одна конечность тоже решила проснуться и прийти в движение. Очень не вовремя, кстати. Одно дело – просто обнимать строптивую женщину, другое – сдерживать себя от необдуманных поступков.
Судя по настроению, Юля бы не обрадовалась моим домогательствам.
– Зато смотри, какая мощная