обтягивающая блузка под расстёгнутым джинсовым жакетом, длинная плиссированная ярко-красная юбка и легкомысленно-голубые кроссовки всемирно известной фирмы.
Глаза женщины холодно и при этом очень заинтересовано рассматривали психически нестабильного мужчину. Но она молча ждала, судя по всему, каких-то слов от собеседника.
– Что же теперь будет дальше? – спросил директор.
– Ваша девочка будет жить, – с ноткой недоумения ответила женщина. – Всё, что я пообещала вам, Николай Николаевич, будет выполнено. Для нашей методики практически не существует неизлечимых болезней.
– Но вы ведь даёте гарантии? – плаксиво спросил директор.
– Наша лучшая гарантия – это все те люди, которым мы помогли почти за триста лет.
Николай Николаевич чуть сдвинул брови, наклонил голову вбок и глухо переспросил:
– Триста лет?
– А что вас смущает? Не я лично, естественно, спасала всех больных все эти столетия. Методу лечения, я вас уверяю, гораздо больше. А вот последнее десятилетие методика стала нами применяться в более широком масштабе. Подключили современные технологии.
– А это не связано с чёрной или с какой-то другой магией?
Посетительница так строго взглянула на Николая Николаевича, что тот залился краской.
– Простите меня, – забурчал он, – какие-то глупые мысли в голову лезут. Но вы поймите мои опасения…
– Никакой магии, – жёстко перебила директора женщина. – Научный подход и высокотехнологичная терапия, не имеющая аналогов на планете Земля.
– Серьёзно?
– Абсолютно. Не нужно быть таким недоверчивым. И кстати, – посетительница поднялась из кресла, – вы можете лично присутствовать при операции. Это не возбраняется для родственников, даже наоборот.
Николай Николаевич метнулся из-за стола к гостье.
– Это было бы просто замечательно. Я очень волнуюсь за свою девочку. – Он взял женщину как можно аккуратнее за руку. – У меня ведь опять вылетело из головы ваше имя, простите уж старика.
Женщина улыбнулась белоснежной улыбкой. Ярко-пунцовые губы выглядели обрамлением двух рядов жемчужин.
– Какие ваши годы, Николай Николаевич. Я ещё и вас, если нужно, полечу, – гостья издала лёгкий смешок. – И в официальных кругах, и те, кому я спасла жизнь и вернула здоровье, зовут меня Муруганой. Есть ещё короткое имя, но оно используется при личных встречах и в определённой атмосфере. – Директор закивал головой, показывая, что понял о чём идёт речь. – Маги-шарлатаны и служители культа по имени меня предпочитают не называть, а используют уничижительные и, как им самим кажется, обидные прозвища. Как раз это меня мало волнует. Но мы-то с вами останемся друзьями, не так ли?
Директор приложил руку Муруганы к своей груди и, раскрыв широко глаза, сказал:
– Невозможно. Просто невозможно предположить обратное. Если вы спасёте Юленьку, я уговорю городское руководство поставить вам памятник и высечь золотыми буквами