приятно видеть встречу этих сердечных людей, проработавших в экспедиции рядом друг с другом много-много лет. Тяжелый труд, лишения, борьба с причудами природы навсегда связали их настоящей дружбой.
Скоро под лиственницей разгорелся костер. Все собрались возле него. Вышли люди из второй палатки.
На обветренных лицах товарищей лежит отпечаток пережитых испытаний, бессонных ночей и раздумий, изрядно поношенная одежда хранит следы зимних походов, бурь, бивачных костров.
Все окружили Василия Николаевича. У него из раздутых карманов гимнастерки торчат примятые утлы конвертов, они-то и приковывают внимание обитателей лагеря. Получить письмо в этих диких горах, да еще так далеко от населенных мест, по меньшей мере чудо. Но Василий Николаевич не торопится. Придерживая загрубевшими ладонями карманы, он хитро улыбается и кричит басом:
– Разойдись, без пляса никому!
Все расступились. Образовался круг. Лебедев, неуклюже подбрасывая свое худое тело и тяжело перебирая ногами, пытается изобразить какой-то танец. Василий Николаевич хлопает в ладоши.
– Ай-да-да, ну-те-да! – весело подпевает он хриплым голосом, стараясь попасть в такт танцующему.
– Хватит, давай письмо! – подступает к нему Лебедев.
– Что ты, Родионович! Надо вприсядку, дешевле не велено отдавать.
– Вприсядку? Ишь чего захотел! Не буду, отправляй письмо обратно.
Василий Николаевич достает из левого кармана гимнастерки пачку писем. Все насторожились, заулыбались. А он медленно, с явной издевкой вытащил из пачки письмо Лебедева, повертел его в руках и переложил в правый карман.
– Одно письмо поехало обратно, адресат не желает получать. Следующий…
В круг врывается Евтушенко – молодой рослый рабочий. На миг задерживаясь перед Василием Николаевичем, он легко выбрасывает вперед ногу, ставит ее на пятку и, лихо подбоченившись, встряхивает головой:
– Наприсядки? Можно! А ну, хлопцы, дружнее!..
Ребята расступаются. Чей-то бойкий тенорок затягивает плясовую. Все подхватывают:
Гоп, кума, не журыся,
Туды-сюды поверныся,
Отокечке чоком-боком
Перед моим карим оком.
Евтушенко, отбросив назад корпус и низко приседая, проносится по кругу. Из-под ног его брызгами взметается снег. На помощь ему подоспевает гармонь, дружно ударяют ладоши.
– Стой! – вдруг ревет Василий Николаевич и жестом руки заставляет всех умолкнуть. – Зря, Евтушенко, пятки чешешь, – говорит он уже спокойно. – Тебе письма нет, а та веснушчатая, в голубой косынке, просила передать устно, чтоб ты вернул ей фотокарточку: замуж выходит. Понял?
Сквозь смех слышатся голоса:
– Сходи с круга, не задерживай!
– Мишка, отломи за меня!
– Подбери слезу!..
– Шалишь, дядя Вася, давай письмо, у меня ноги не казенные!.. – пытается протестовать Евтушенко. – Сам напиши, но отдай. А насчет голубой косынки ошибся: это ведь Егора невеста…
– Ладно,