не только свои знания, но и свой опыт, мне надо было оставить старинные здания, стены которых видели тысячи молодых военных врачей, пришлось расстаться с Северной Венецией, где каждый метр пространства огромного города дышал историей, расстаться с северной природой, с красивыми закатами солнца на вечной “Стрелке”. Мне предстояло ехать на Черное море, где ожидала меня практическая работа военного врача.
Вместе с дипломом об окончании врачебного образования и документами о назначении меня в Севастополь я получил из академии подарки по случаю ее окончания: диагностический набор – стетоскоп, молоточек, градусник, плексиметр, двухграммовый шприц, пинцет, лопаточку. Кроме того, мне дали карманные часы с секундной стрелкой и пружинную кровать на двоих. Жена получила пару лакированных туфель и красивый костюм. Дали нам несколько билетов в оперу, куда мы сходили с матерью жены. Перед отъездом мы получили и курсовой альбом, где были фотографии каждого из слушателей, преподавателей, профессоров и самые характерные места Военно-медицинской академии».
…Жениться-то они женились, но в ЗАГСе не оформили свои отношения, как и многие в ту пору. Мама по-прежнему носила фамилию Курдюмова. Когда папа получил назначение в «закрытый» Севастополь, ему не выдали разрешение на маму, так как ее не было в папином послужном списке. И вот они, за несколько часов до закрытия, взявшись за руки, бегут, как два подростка, в Петроградский ЗАГС, что на улице Скороходова, их быстро расписывают, и уже некогда думать, какую фамилию оставлять – Курдюмова или Мицова, и мама становится Мицовой, и только потом, на могильной плите, по настоянию папы будет написано – Вера Вячеславовна Мицова-Курдюмова.
– Чтобы все знали, – скажет папа, – что здесь лежит благороднейший русский человек.
А тогда из ЗАГСа они с разбега прыгают в новую счастливую жизнь, где нет Клюевых, где дают собственную комнату в центре города, где шумит море, где папа приступает к самостоятельной работе.
Когда папа приехал в Севастополь, ему только что исполнилось двадцать девять лет, маме – двадцать восемь. Там они прожили самую счастливую пору их совместной жизни. Мама, всегда очень сдержанная, рассказывая о Севастополе, светилась, лицо молодело (хотя рассказывала она немного), и всегда оставалось впечатление праздника: солнечный город, старинный открытый трамвай, взбирающийся на склоны холмов, памятники на курганах – остатки Крымской войны 1855 года, окопы, укрепления, Малахов курган, Херсонес, Графская пристань… Эти названия она вспоминала спустя многие годы… «Панорама Рубо»! Мама старалась объяснить, что это такое. Она и после посещения панорамы Бородинского сражения в Москве утверждала, что в Севастополе – гораздо лучше. Шумная южная толпа, много моряков в нарядной форме… «Аквариум, – говорила мама, – в Севастополе замечательный. Нигде такого нет. Бухта “Голландия”, туда мы с папой ездили на катере купаться. Там был закрытый пляж». Папа научился водить катер.
Счастье свободной