Инга Мицова

История одной семьи (ХХ век. Болгария – Россия)


Скачать книгу

в тарелку дочери.

      – Принесите мне то же, что и ей.

      Дочка думает, что отцу из-за диабета нельзя пирожное, но молчит.

      – А когда умерла твоя мама? – спрашивает она.

      – Что?

      Поддев языком, старик выталкивает изо рта вставную челюсть и внимательно рассматривает ее.

      – Как ты себя ведешь? – шепчет дочь.

      – Двадцать раз снимали слепок! Ничего не умеют. – Старик ловко впихивает челюсть на место.

      – Слушай, – подступает опять дочка, – ты видел свою мать после того, как перешел на нелегальное положение?

      – Да, – еле слышно отвечает отец.

      – Сколько раз?

      – Один.

      – А когда она умерла?

      – Я приехал.

      – Что?! – вскакивает дочка. – Ты же был нелегалом!

      – Ну и что? Жандарм был на кладбище. Охранял меня.

      – Ну а ты? Когда она умерла? От чего?

      – В феврале, – отвечает отец неохотно.

      – От чего?

      – Сердце. Пятидесяти лет от роду.

      – С кем она жила?

      – С сестрой. Сестра за ней ухаживала. Сестра совсем не похожа была на мать. Злая была. Потрясающе злая была. Любила только свой род. А мать очень добрая. Ах, какая добрая была! Как всем старалась помочь! Знаешь, маленькая была, а… – отец ищет слово, – …на болгарском языке есть такое слово, «пыргава»… да, пожалуй, по-русски – проворная, талантливая была, а как гадала! И так хороша!

      Голос отца теплеет.

      – Ешь, – обращается он к дочери.

      – Ну а как же ты потом убежал? Это когда ты спрятался на якоре?

      – Что? – Отец неодобрительно смотрит на дочку. – Ах, да, тогда. Да.

      Тихо играет радио.

      – Ты знаешь эту песню? – неожиданно спрашивает отец.

      – Нет, в первый раз слышу.

      – А слова понимаешь?

      – Нет.

      – Очень хорошая песня. На слова Яворова, нашего известного поэта: «А для любящих сердец смерть не есть разлука», – переводит отец. – Вот эти слова напишите на нашей с мамой могиле.

      Дочь вздрагивает и внимательно глядит на отца. Они уже одни в столовой. Официантка Дафина убирает со стола, время от времени улыбается молодой женщине.

      – Расскажи что-нибудь про маму…

      – Что ты пристала? – сердится отец. – Что ты все выспрашиваешь? Ты что, за тем сюда и приехала?

      Ночью женщина просыпается от тоски. Приподнимается и видит тонкую полоску света из-под двери. Старого человека спасти нельзя. Женщине тяжело. Физически тяжело. И не потому, что старик стонет, ругается, еле-еле ходит. Дочка идет с отцом по дороге и ясно видит конец – как конец того мыса. В окно глядит луна. Она уже убывает. Женщина встает, одевается, снимает плед с кровати и тихо открывает дверь на балкон.

      Море под луной горбатится, поблескивая, как слюда. На мысе мигают огоньки. Женщину знобит, она набрасывает на плечи плед, перегибается через перила и заглядывает в комнату отца. Тот сидит за столом, лицом к окну, и что-то быстро