Троих он приметил ещё издали.
«Идут легко, как-то очень легко, – думал он, следя за Путниками. – А ведь до ближайшего поселения не близко. Путники, – повторял про себя Никодим, – Путники, – повторял он, неизвестно чему радуясь. – Путники».
Он встал и направился навстречу.
– Вот жена как раз готовит молодого козлёнка, – сказал он.
Лик Иисуса встал перед ним, и Никодим вдруг увидел, что нет троих, а стоит один Иисус.
– Как же? – спрашивал Никодим, радуясь до того, что у него дрожали руки. – Вас ведь было Трое?
– Да, трое. Это Мы – Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святой. Я и Отец – Одно. Я же говорил ещё в Храме.
– Слышал, слышал, – улыбался Никодим. – Знаю, Ты и Отец одно.
Лик Иисуса склонился над ним и дохнул.
– А это – Дух Святой, – произнёс Он. – Помнишь? Дух дышит где хочет? Помнишь? Ты ещё спрашивал в доме Марка-Иоанна?
– Давно это было, давно, – улыбался Никодим. – А Ты разве не умер? Я ведь Тебя хоронил.
Никодим говорил и сам ужасался своим словам.
А Трое Путников уже сидели на подушках, вокруг циновки, и жена подавала жареного козлёнка, маслины и лепёшки, и они ели и запивали еду из медных чаш отваром из слив и изюма.
Когда Никодим пришёл в себя, наступало утро, звёзды гасли, золотистый рассвет вместе с запахом роз вливался в окно.
Он встал, поднял валявшийся на полу свиток Торы, расправил его, долго задумчиво держал в руках.
Откровение, посетившее его ночью, сейчас, ранним утром, казалось ещё более страшным.
– Было ли? Возможно ли? – шептал Никодим. – Не знаю. Не знаю, не знаю, не знаю, – твердил он как заклинание, всем своим видом показывая, что он сомневается, не верит, на всякий случай отгораживая себя от гнева Господа. – Он поцеловал свиток Торы и уложил его в ковчег. – Знаю только, что Всевышний подарил ещё одно утро на Его земле. Благословенно будет Его имя.
Глава 6. В поисках истины
Никодим сказал Ему в ответ: как это может быть?
Иисус отвечал и сказал ему: ты учитель Израилев, и этого ли не знаешь?
Никодим страдал. Страшное беспокойство владело им. Он не отдавал себе отчёта, что нуждается в учениках Иисуса, и только по тому разочарованию, даже испугу, которые ощутил, не найдя их в Храме, он понял, как рассчитывал на встречу. Никодим медленно обошёл внешний двор. Повсюду уже стояли снопы первой жатвы, лежали хлебы, испечённые из зерна нового урожая, – те, что завтра священники положат перед алтарём. Праздничное воодушевление царило вокруг. Звучала разноязычная речь, будто в подтверждение той легенды, что глас Божий, даровавший Закон на горе Синай, прозвучал на семидесяти языках. (Праздник Шавуот приходился на день дарования Закона.) Понимая, что надежда на встречу мала, Никодим всё же сквозь толпу двинулся к притвору Соломона.
– Конечно, конечно, – шептал Никодим, время от времени поднимая голову и зорко оглядываясь по сторонам. – Нет. Их нет. Я опоздал.
Медленно