Мечтаем, каждый о своём. Мне не терпится пойти за зайцами. Говорю Косте:
– Завтра же, как придём, пойду с утра в знакомые осиновые колки ставить петли! Посмотри, здесь тоже по обеим сторонам дороги много заячьих следов! А вон дальше, смотри, виднеются обглоданные начисто молодые осинники. Значит, зайцев в этом году много, а я полгода не ловил, соскучился.
Костя отвечает:
– А я зайцев никогда не ловил. Что здесь интересного? Душить бедного зверька – это, как тебе сказать, да просто бесчеловечно! Вот и Вовка Жигульский называет вас с Шуркой и Афонькой… душегубами.
– Да что вы понимаете? Охота на зайцев – прекрасное занятие! Азарт, тревога, трепет, сердце аж заходится и поёт, когда видишь пойманного зайца! У тебя, Костя, как и у Вовки, душа не охотника!
– Может быть, может быть… Но меня начинает волновать уже не охота и заячьи следы, а… мороз. Смотри, что творится? Плохо мы оделись. Зря мы пошли, чёрт возьми!
И правда, становится совсем холодно! Мороз уже явно за тридцать градусов! Особенно стынут руки. Тонкие варежки не держат тепло. Мы уже устали и не разговариваем. Про себя думаю:
– «Руки с палками всё время наверху. Кровь, видно, отливает от кистей и они мёрзнут. Да и тоненькие штаны и одна рубашка. Как я, дурак, не догадался под штаны одеть ещё другие – у меня же были запасные. Точно также и вторую рубаху надо было одеть. А то всего: майка, рубашка и фуфайка! Мороз пробирает до костей».
Дорога еле просматривается. Она, чем дальше от районного села, тем менее накатанная. Теперь часто спотыкаемся в темноте, падаем. Ждём друг друга, часто останавливаемся, греем за пазухой руки, потихонечку догрызаем мёрзлый хлеб. Как он сейчас вкусен!
Наконец, пройдено тридцать километров – Пономарёвка! Долго всё – таки мы шли до неё! Видно, уже очень поздно, т. к. ни в одной избе нет света.
Мы сейчас делаем громадную ошибку, минуя крайние избы и выходя из Пономарёвки! Надо было остановиться и попроситься у кого-нибудь на ночлег. Да разве мы бы на это решились! У нас даже и в мыслях нет этого! Робость перед людьми, проклятая робость – всю жизнь эта деревенская закваска осталась во мне! Костя такой же! Глядя на современных молодых, самоуверенных и даже наглых людей, видишь, какая громадная разница в наших поколениях! В той ситуации нам не хватило смелости, и мы чуть не поплатились жизнью!
На кого мы теперь похожи с Костей! Вокруг головы, лица – ореол инея и снега. Только глаза лихорадочно блестят в темноте. Фуфайка, брюки, пимы, шапка, рукавицы – всё заскорузло и замёрзло! Два натруженных снеговика медленно продвигаются вперёд. Только пар изо рта и тяжёлое дыхание, да скрип лыж громко раздаётся далеко вокруг. Тучи на небе сошли, скорее всего, после полуночи и показалась луна. Стало светлее, дорога заметнее, чуть повеселело на душе – прошли Камышинку, Лёнзавод. Из последних сил дотянули до Хохловки. Вдруг сзади шум – в нашу сторону едут сани! Обрадовались – спасение! Замахали палками, закричали изо всех сил:
– Дядька! Стой!