воспользоваться. Ущелье было крутым и коротким. Не прошло и часа как заросли кустарника и корявых, разбитых селями, но живучих берез остались позади. Я довольно быстро преодолел утомительный взлет скалистого склона и вышел к ледопаду. Неровная, изломанная стена льда возвышалась над грудой камней. Кромка снега надо льдом ослепительно сияла. Как специально для меня, раздался пушечный грохот, и огромная глыба, отколовшись от ледника, в облаке пыли полетела в змеящееся внизу русло речки. Я невозмутимо разжевал конфету и, подойдя ко льду, напился из чистых, но безвкусно-горьковатых журчащих струй. Здесь под огромным камнем мы устроили тайник. Недалеко находилась хорошо утоптанная площадка. Я натянул свою рыжую памирку на стойки, разложил спальник и разделся с намерением позагорать не только в области лица и шеи. Солнце вот-вот должно было зайти за гребень, как раз чтобы не спалить мне шкуру. Я разлегся под горячими лучами и замер, наслаждаясь отдыхом. Ноги с непривычки тупо гудели, а тело ломило приятной болью. Как раз вовремя, когда кожа начала побаливать, меня накрыла тень от ледяной стены и сразу подул пронизывающий ветерок. Я вскочил на ноги. Хотелось еще немного солнца, но загорать лучше было в движении. Схватив ледоруб, я вскарабкался по изломанным скалам на верх ледопада. Под фиолетово-синим небом вокруг огромного снежного поля раскинулось знакомое полукольцо гребня, увенчанное обманчиво близкими вершинами. Поодаль я заметил облачко, лежащее прямо на снегу. Оно было почти незаметно на ярко-белой снежной поверхности, лежало как приросшее и весело клубилось. Если бы взгляд не зацепился, я бы не обратил внимание, мало ли видел низкие облака. Но они обычно просто лежали, смещаясь ветром, а не клубились вызывающе над одним местом. Это было странно и притягательно. До него было где-то метров двести. Несмотря на усталость я, натянув брезентовые гетры выше колен, зашагал по снежной каше, изредка проваливаясь чуть ли не по пояс. Голое разгоряченное тело приятно обжигало снегом. По мере моего приближения картина принимала еще более странный вид. Вблизи облако оказалось огромным. Клубящаяся непроницаемо матовая поверхность имела неестественно резкие очертания. Зачерпнув мокрого снега, я бросил его. Ничего не произошло, ком пролетел внутрь и невидимо шмякнулся там. Заведенный до предела, я приблизился вплотную и очень осторожно протянул руку. Она прошла, исчезая в белесой массе с резкой границей на запястье. Ничего плохого не случилось. И тогда я медленно просунул голову, с чувством древнего философа, дошедшего до края Земли и просовывающего голову в щель под небесным сводом. Внутри облако исчезло, горный цирк вокруг ясно просматривался, но невдалеке стояло нечто техногенное, какая-то непривычная фиготень, потребовавшая некоторое время, чтобы уложиться в голове. Наверное, вот так сумбурно воспринимали туземцы корабли Магеллана. Ну, как если ребенку показать внутренности машины, он что-то увидит
