напротив, вышла девочка с таким же эмалированным ведром и тоже направилась к колонке.
Она внимательно посмотрела на Алика, как будто хотела что-то у него спросить, но потом передумала, и прошла мимо, а он остался стоять и не мог двинуться с места. Таких грустных глаз ему ещё видеть не приходилось никогда. В этом он мог поклясться и себе, и кому угодно. А ещё у неё была длинная тёмная коса, на конце которой был вплетён огромный розовый бант. Когда Алик вернулся домой, оказалось, что ведро пустое. Ему пришлось опять идти к колонке. Девочки уже не было, а непонятная для него самого грусть где-то глубоко внутри осталась.
Через несколько дней они познакомились, и он пригласил её покататься на санках. Она согласилась, пообещав ему выйти на улицу минут через пятнадцать. Он прождал два часа, замёрз так, что не чувствовал ни рук, ни ног, но она так и не появилась. Он, конечно, расстроился, но при следующей встрече виду не подал, а просто спросил, почему она не вышла.
– Забыла. Прости, пожалуйста. А ты что, ждал меня? И долго? – удивлённо спросила Рита.
– Два часа.
– У тебя так много свободного времени? Да ты просто счастливый человек! У меня его вообще нет.
Со временем они подружились, а потом он прислал ей записку, что любит её и хочет с ней быть всегда-всегда. Она ничего на записку не ответила, а через несколько дней, увидев его на улице, подошла и просто сказала:
– Алик, давай дружить, как и раньше. Я тебя не люблю и никогда полюбить не смогу.
И он согласился. Он согласился бы на что угодно, лишь бы только видеть её. Через год, весной, он решился пригласить Риту в кино. Она призналась, что хочет посмотреть «Гусарскую балладу». Попасть на этот фильм было очень сложно, и Алик всю ночь караулил очередь, чтобы в восемь утра получить заветные билеты. Расстраивало его только одно: на фильм они могли пойти только через три дня. На все остальные сеансы всё было распродано.
Рита к этому отнеслась абсолютно спокойно, и они договорились встретиться через три дня за полчаса до начала сеанса. Алик счастливый прибежал домой и стал просить мать, чтобы она купила ему новый костюм, так как старый совсем истрепался, да и стал ему очень мал. Уговаривал долго, жалобно, как будто от этого костюма зависела вся его жизнь. Даже слезу попытался из себя выдавить. Не получилось, к сожалению, но, зато, костюм выпросил. Сходили вместе в магазин и выбрали серый, в тонкую белую полоску, а к нему ещё и белую рубашку мать купила. Красота, да и только.
К походу в кино Алик начал готовиться с утра. Отгладил новую рубашку, первый раз в жизни попытался побриться, волосы намазал бриолином, чтобы не торчали, как обычно, в разные стороны, надел костюм, модные туфли на высоком каблуке и за два часа до сеанса постучал к Рите в квартиру.
Рита открыла дверь и посмотрела удивлённо на Алика.
– Ты что с собой сделал? Совсем чужим стал. Может, переоденешься? И волосы расчеши, пожалуйста.
Алик быстро вернулся домой, стащил с себя костюм, сбросил туфли, облачился в старые шаровары, растоптанные сандалии и мятую рубашку, смыл бриолин, и