понял едва только узнал под кого они копают. Там вырисовывались такие персонажи, что было ясно как день – дело не столько в наркоте, сколько в переделе власти, а значит тем, кто это затеял – кому-то на самой самой верхотуре – непременно понадобится кто-то крайний. А значит, в ближайшем будущем агенту Босому не только не приходится ждать освобождения, но, скорее всего, ещё и какое-нибудь красивое обвинение выкатят.
– Да даже если и отпустят тебя отсюда, – поднажал Гордеев, – то не раньше, чем через год-другой. И что тогда? Думаешь, вернёшься к оперативке? Забудь. Это была твоя главная роль. Первая и единственная. Ты слишком заметный для оперативки, Серёг. Максимум что тебе теперь светит – бумажки в кабинете перекладывать. Но и это вряд ли.
Помолчали.
– Папаня твой, кстати, уже официально от тебя открестился. Сказал, что семь лет с тобой не контачил и впредь контачить не собирается. Что вы там, с ним, бабу не поделили? Хотя не важно. Суть в том, что он тоже тебя слил. И это он пока только официалам подлизывает, чтобы его в свя́зи с наркоторговлей не заподозрили, а представь, что будет, когда откроется что ты вообще мент? Это подстава, Серёг. Ему проще тебя заказать, лишь бы не потерять доверие авторитетных товарищей. Скажешь, не так?
– Это ты меня вербуешь что ли? – глухо отозвался тот.
Молодец. Всё верно понял. Удовлетворённо кивнув, Гордеев поднялся.
– Надумаешь, требуй адвоката Щеглова.
– Кто это?
– Почти никто. Просто адвокат. Но мы с ним на связи. – И, натянув бейсболку, пошёл на выход.
– У тебя своя игра, так ведь? – окликнул Сергей. – И наша контора со своей операцией и всем этим глобальным наркотрафом были для тебя, нелегала одиночки, всего лишь прикрытием, так? – Понизил голос: – Ну и кто ты такой? И главное – откуда?
– Адвокат Щеглов, – вместо ответа напомнил Гордеев. – А иначе ты здесь надолго. – И, не оборачиваясь, вышел.
А вечером следующего дня состоялся ещё один важный разговор на явочной квартире за пару тысяч километров от камеры Коломойца и от города, куда три года назад нелёгкая занесла сначала Славку, а потом, по её следу, и самого Игната.
– У меня всё под контролем, – в который раз за последние дни заверил он Деда. До этого были созвоны по секретной линии, а теперь первая за полгода личная встреча. – Девчонка далеко не уйдёт. Я нашёл её однажды с полного нуля, а теперь у меня есть её психологический портрет и актуальные данные. Так что счёт идёт на дни.
– У меня тоже есть данные, – подался вперёд Дед. На его и без раздражения вечно красном, обожжённом в бою лице прозрачными озёрами блестели удивительно молодые, небесно-голубые глаза. Крепкой серебряной пеной разлилась по голове и бороде седина. Потому и Дед, что Мороз. А сам ещё вовсе не старый. – Актуальные! И согласно им ты, говорят, попутал. В любовь заигрался. Так?
– Так точно, заигрался, – кивнул Гордеев. – Но это согласованно.
– С кем?
– С вами.
Дед сцепил руки на столе, впился взглядом в Гордеева, словно пытаясь рассмотреть на его лице признаки растерянности. Не нашёл.
– Вот