Только обкуриться ещё больше и забыться ещё крепче.
Но время шло и, для начала мстительно заслав Коломойца на побегушки – забрать шмот для Славкиного эпичного появления через четыре дня, Гордееву всё же пришлось решительно отбросить телефон. И к тому моменту, как в дверь номера постучали, он уже был готов работать с полным погружением.
Связные агенты – мужчина средних лет и его «жена», женщина лет на пять помладше, по легенде бизнесмены-сетевики, приехавшие в Клондайк на трёхдневный семинар компании – заселились в гостиницу ещё накануне утром. Как и положено амбициозным провинциалам посветились среди постояльцев, поактивничали, фоткаясь с бриллиантово-позолочено-малиновыми лидерами своей компании, прошвырнулись по магазинам, задружились с коллегами. В общем, типичные мечтатели о непыльной красивой жизни, каких в эти дни здесь собралось не меньше пары сотен…
Но именно они привезли Игнату важную и сверхсекретную информацию: братья Жагровские, номинально оставаясь крупнейшими авторитетами, утратили право решающего слова. А вернее, прокололись, что никогда его и не имели, лишь прикрывая собой решения гораздо более крупных персон, а скорее даже одной какой-то персоны неприкасаемого уровня.
И если в теории это было ясно и раньше – уж кто-то, а Гордеев повидал достаточно высокопоставленного дерьма, чтобы понимать, почему многие из самых смелых его дел либо заворачиваются на корню, либо просто бесследно исчезают в кабинетах начальства – то теперь незыблемая система дала микроскопическую, но всё-таки реальную трещинку, в которую можно было попытаться просочиться в обход цензуры. Это значило, что если изловчиться прямо сейчас и копнуть максимально глубоко, то можно не просто успешно закрыть текущее дело, но и пресечь саму возможность возникновения подобных в обозримом будущем, обрубив гидре не щупальце, но голову. А там, если дельце выгорит, можно и на заслуженный покой удалиться.
Когда телефон моргнул сообщением, Игнат находился в глубокой задумчивости. Машинально скользнул взглядом по строчкам, и лишь через пару минут догнал, что это Славка: «Ты скоро освободишься?»
Сейчас игра в детство уже не казалась такой влекущей. Наоборот – пожалел, что вообще начал, да ещё и так невовремя. Теперь бы просто время и тишину, чтобы спокойно обмозговать важные новости… Но всё равно ответил, что освободится через час. Славка тут же зацепилась, посыпала сообщениями. Он отвечал ей, но с задержками, параллельно проговаривая со связными общие моменты, когда в дверь постучали.
На готовность номер один ушло около минуты – в самый раз, чтобы всё выглядело естественно. Уже перед дверью расстегнув ремень и ширинку, напустил на себя гневный вид, обещающий спустить с лестницы любого, кто посмел помешать его взрослым играм… И остолбенел – это была Славка. Взволнованная и перепуганная собственной дуростью, но такая охрененная, что просто… просто… Словом, челюсть отвисла, а он даже не сразу это осознал. Только глупо ухмыльнулся, чувствуя, как стремительно, до сладкой боли тяжелеет в паху. Ну откуда же в