тот издал приказ «о введении теперь же на один год взимания пошлины с добываемой морской капусты», хотя Владивосток тогда считался порто-франко. Именно на экспорте морской капусты «поднялся» первый гражданский житель Владивостока Яков Семёнов.
Морская капуста – наша градообразующая водоросль. (А кроме неё, сколько ещё их – разных грацилярий, тихокарпусов, грателупий, турнерелл, полисифоний… Кто придумывает эти слова, какой анонимный Кручёных?)
Летней ночью прибой светится планктонным зелёным пламенем. Если войти в воду, планктон фосфорическим блеском чётко обрисовывает очертания ног и рук. Смотришь на это таинственное свечение, в котором не различить отдельных «планктонов», и никак не можешь поверить, что огромные киты питаются вот этой странной невидимой пищей.
Кита во Владивостоке в 1890 году видел Чехов, это подтверждено его письмом Лазаревскому, цитирующимся местными экскурсоводами по случаю и без случая. Кит – млекопитающее. Поскольку он дышит лёгкими, рожает китят и кормит их молоком, в праве называться рыбой киту отказано. Но в обиходе мы относим его к рыбам: живёт в море и похож на большую рыбу.
Тюленей к рыбе уже никак не отнесёшь. Однажды я присутствовал при выпуске на волю тюленей, оставшихся без мам и выхоженных под Владивостоком, в морской деревне Тавричанке, в реабилитационном центре Лоры Белоиван, рисующей удивительных рыб с человечьими глазами. То, как тюлени двигались по суше, напоминало попытки сильно пьяного человека доползти до дома. Попав в воду, тюлени мгновенно преобразились. Жир, кажущийся на суше лишним, в воде стал необходим, как позвоночник и мышцы. Он, оказывается, не только помогает не мёрзнуть в ледяной воде, но и придаёт тюленьим телам идеальную гидродинамическую форму, до которой далеко даже нашим подлодкам.
В советское время, когда промысел китов ещё не был закрыт, пирожки с китятиной продавались на каждом углу то ли по три, то ли по пять копеек.
Именно здесь, у нас, родился отечественный китобойный промысел – вместе с первой флотилией «Алеут», вышедшей в первый рейс из Владивостока к Алеутским островам в 1933 году (но ещё раньше, со второй половины XIX века, китов здесь добывали «вольные шкиперы», самый, может быть, знаменитый из которых – выходец из Финляндии Фридольф Гек). Потом была Вторая Дальневосточная (Курильская) флотилия, вооружённая десятком китобойцев, – бывших тральщиков американской постройки. Их называли «дивизионом плохой погоды» из-за присвоенных им имён: «Буран», «Пурга», «Тайфун», «Ураган», «Шторм», «Шквал» и так далее. Ещё позже во Владивостоке базировалось сразу несколько флотилий – «Владивосток» (в неё вошла Вторая Дальневосточная), «Дальний Восток», «Советская Россия». Они развернули промысел в Тихом океане, затем и в Антарктике.
О тех временах – документалка Олега Канищева «Полтора часа до объятий» 1969 года. Она – о крупнейшей в мире флотилии «Советская Россия», встреча которой в порту была народным праздником. В 13-минутной