И какова была моя радость, когда это мне удалось. Но, понятно, у меня сначала выходило не очень складно.
– Пш… пш… пшла прочь, гадкая! – закричал я. – Нс… нс… Не смей клевать меня! Я прт… шрт… я страшный! Я даже сумел ловко сбросить ворону с плеча, схватив её за крыло рукой.
Ворона, впрочем, ничуть не смутилась и принялась нагло клевать колосья прямо передо мной.
– Эка, удивил! – сказала она. – Точно я не знаю, что в стране Гудвина и чучело сможет заговорить, если сильно захочет! А всё равно я тебя не боюсь! С шеста ведь ты не слезешь!
– Пшш… пшш… Пшла! Ах я, несчастный, – чуть не … зарыдал я. – И правда, куда я годен? Даже поля от ворон уберечь не могу! И слова всё время говорю не те, что нужно.
– При всём своем нахальстве та ворона была, по-видимому, добрая птица, – продолжал Страшила. – Ей стало меня жаль.
– А ты не печалься так! – хрипло сказала она мне. – Если бы у тебя были мозги в голове, ты был бы как все люди! Мозги – единственная стoящая вещь у вороны… И у человека!
Вот так-то я и узнал, что у людей бывают мозги, а у меня их нет. Я … весело… закричал: «Эй-гей-гей-го! Да здравствуют мозги! Я себе обязательно их раздобуду!..
Но ворона очень капризная птица, и она сразу охладила мою радость.
– Кагги карр!… – захохотала она. – Коли нет мозгов, так и не будет! Карр карр!..». И она улетела, а вскоре пришли вы с Тотошкой, – закончил Страшила свой рассказ».
В этой ситуации Страшила является примером маленького ребенка, который только-только пришел в мир и пытается познать и понять его в силу тех познавательных возможностей, которые у него есть на этот момент. Ворона же выступает как взрослое значимое окружение, – умное, мудрое, опытное, уверенное, авторитетное.
И вот Ворона в коротеньком разговоре умудряется «всунуть» в голову Страшиле сразу несколько установок, и формирует жизненную ценность Страшилы: самое главное в жизни – это мозги.
Но дальше от Вороны идут обесценивающие послания и катастрофические установки: у Страшилы нет мозгов и никогда их не будет, потому что мозги – «это очень странный предмет – всякая вещь или есть, или нет…»; а мозгов если нет, то, – по какой-то странной их особенности, – уже и не будет.
Не похоже ли это на народные «мудрости» типа: «если ума нет, то и не будет»; «если один раз ошибся, или что-то с первого раза не получилось – то уже и не получится, потому что способностей к этому нет»; «не жили богато – не фиг начинать» и т.п.?
Далее. Ворона села на плечо Страшилы. Он сопротивлялся, схватив ворону за крыло и сбросив ее со своего плеча. Но это Ворону вовсе не смутило: «Эка, удивил! – сказала она. – Точно я не знаю, что в стране Гудвина и чучело сможет заговорить, если сильно захочет! А всё равно я тебя не боюсь! С шеста ведь ты не слезешь!».
Т.е., Ворона обесценила Страшилу в его профессиональных качествах и функциях, – как пугало, которое не способно никого напугать.
И даже удачная попытка Страшилы сбросить ворону со своего плеча не призналась Вороной как результат действий именно Страшилы как