освоил одесский язык и одесское произношение. Но они сразу меня вычислили. Я рассказал, кто я, где учусь и живу. А когда я рассказал, что у меня нет отца, не стали жалеть, мол «сиротка». Но, со временем я почувствовал какую-то теплоту, которую они проявляли в разных формах.
Надо сказать, что коренные одесситы не любили ругаться матом просто так, для связки слов. А поскольку двое из четверых моих «коллег» были евреями, они тем более не ругались. Не знаю, как сейчас, а тогда одесситы не делили себя по национальному признаку. Гордое звание «одессит» было выше национальности. И если в разговоре иногда звучали слова «это твои хохляцкие штучки» или «как ты, старый еврей, мог…», то это было не со зла, не в укор национальности, а в «шутейном смысле».
Работа была совсем не трудной. Приезжала машина с фруктами, виноградом или овощами, которые надо было разгрузить. Но самое главное, что этот товар надо было ещё рассортировать по качеству. Что получше – в одну сторону, что похуже – в другую. Это мне объяснили в первый день. Причем первую машину я разгружал, но определять, в какую часть склада ставить, мне показывал один из старших товарищей. Освоил эту науку я быстро. И уже с третьей или четвертой машины сам определял, куда что ставить.
Когда подходило время обеда, все прекращали работу, садились к столу, доставали свою снедь и молча «кушали». Именно «кушать», а не «есть» или другими, более грубыми словами назывался прием пищи. Фрукты или овощи из дому не приносили. Каждый брал из ящиков помидорку, огурец или несколько «стрелок» зеленого лука и присоединял эти овощи к котлете, куску мяса или рыбы, которые составляли основу обеда. Никакого алкоголя или даже пива на работе мы себе не позволяли.
Меня учили не только «сортировке» овощей и фруктов, но и, к моему стыду, чистоплотности и «одесскому патриотизму». Однажды, на второй или третий день работы, привезли виноград «дамские пальчики». Красивые грозди издавали такой аромат, что я не устоял. Поставив очередной ящик, я оторвал от гронки пару ягод и отправил их в рот. А когда я сделал то же, поставив очередной ящик, один из «старших товарищей» отозвал меня в сторону и сказал: «Вова, не надо так больше делать. Ви же интэллигэнтный человэк, студэнт. А кушаете немитый виноград. Если захотели покушать, возьмите гронку, помойте вон там, под краном и скушайте. А гразный виноград кушать некультурно. Кроме того, этот виноград будут покупать гости нашей Одессы. А шо воны подумають, кода на Дэрибасовской увидят гронки, которые уже до них кто-то кушал? Воны подумают, шо одесситы некультурные люди.»
Он говорил это тихо, так, чтобы его слышал только я, чтобы не показывать остальным, «шо он воспитуэт нэкультурного студэнта». Я оценил это сразу и больше таких «ляп» не допускал. А в конце дня он же сказал мне: «Володя, возьми себе домой фруктов, угостишь маму и брата». Каждый из моих старших товарищей перед уходом с работы набирал небольшой пакет овощей и фруктов: пару помидор и огурцов, гронку винограда, пару яблок, груш или персиков, немного зелени, в зависимости от того, что было на складе.
Между