Белые озера… природа, тихая грусть, успокоение…
– И покаяние… – бухнул Грош-Ценаев.
– Петя, я тебе всегда говорила: это ты за все в ответе, за все, что написал, – сказала Самобрехова и цинично рассмеялась.
– Сейчас все вместе писать будем – прокурору, – сделал прогноз оператор Божемой. – Только давайте договоримся: я человек подневольный, мне сказали нажать красную кнопку – я нажал. Сказали: «снято» – я выключил.
– И чего же они там накопали? – Самобрехова взяла за рукав сценариста, отвела в сторону.
Они стали о чем-то тихо переговариваться, потом горячо жестикулировать. И, наконец, и оператор, оставшийся в одиночестве, и окружающие смогли услышать, о чем же шла речь.
– Ты педофил! – громко шипела Самобрехова.
– А ты – старая извращенка! – не оставался в долгу Грош-Ценаев.
Они расходились в разные стороны, потом, как магнитом, их притягивало обратно.
– Надо выработать общую тактику! – горячо убеждал Грош-Ценаев.
– Главное, как говорил мне мой знакомый судья, ни в чем не сознаваться, – поучала Самобрехова.
– Знать бы, в чем… – Грош-Ценаев чихнул.
– Правду скажешь… – усмехнулась Самобрехова.
– Щас…
Самобрехова глянула на часы:
– Ну, что, пошли…
– Время «Ч»… – сказал Грош-Ценаев.
Втроем они вошли в здание. Впереди – Самобрехова, за ней – сценарист, потом – оператор. В том же порядке появились и в кабинете, где их уже ждали Савушкин, Белозеров и Кошкин.
– Здравствуйте! – высокомерно произнесла Самобрехова.
– Здравствуйте, товарищи представители величайшего из искусств! – ответил Белозеров.
Приглашенные расселись на стульях.
Савушкин, как бы с радостью, узнал телегруппу:
– О, какая встреча! Летописцы героики лучших представителей трудового народа!
– О! Господин э-э… – отреагировала Самобрехова.
– Никита Алексеевич…
– Никита Алексеевич… значит, и вы здесь?
– Да, это мой второй дом. Тоже кручусь… Хотите заснять меня на рабочем месте?
– Мы как-то не планировали…
– Скажите, Юлиана, – перевел разговор в деловое русло Белозеров, – это ведь ваше кино – «Девочка на цепи»?
– Да-а… Да, и вот автор сценария перед вами Петр Грош-Ценаев, да и оператор наш Саврас… Так все давно и снимаем сплоченно… Это одна из наших лучших работ! А что?
– Сцену избиения и унижения девочки кто придумал? – резко спросил Савушкин.
– Конечно, сценарист, – поспешно ответила Самобрехова.
– Я не писал, что надо хлестать плеткой! – взвился Грош-Ценаев. – И то, что она говорит, что ее изнасиловали – тоже твоя идея!
– А, собственно говоря, что происходит? – возмутилась Самобрехова. – Знаете, какой крови стоил нам фильм, на канале столько придирок было… Но зато какой сумасшедший рейтинг был!
– Сумасшедший, говорите? – ледяным голосом