любопытства! – тем же тоном откликнулся подросток.
Орсо сделал паузу.
– В обмен на находящуюся у вас ценность я предлагаю вам зрение.
В траттории мессера Ренато всегда хватало постояльцев, а потому вечерами почти все подслеповатые окошки мерцали дрожащими огоньками свечей. Только в одной каморке, занимаемой слепым оружейником, обычно царила темнота. Но в ту ночь и это окно было слабо озарено. У стола, на котором горела тощая свечка, сидел Алонсо.
У самого подсвечника лежало письмо, с таким трудом прочитанное им для Риччо. Хотя шотландец Годелот отчего-то называл его Пеппо. Теперь, перечитав письмо несколько раз, Алонсо уже знал его содержание:
«Дружище, я надеюсь, ты получишь это письмо без промедления. Произошло слишком много всего. Во-первых, я узнал, кто недавно пытался убить меня, и тебе тоже следует это знать. Называть здесь имен я не буду, об этом потолкуем с глазу на глаз.
Но это не главное, брат. Я узнал кое-что, намного более важное. Во всей этой карусели последних месяцев нет никаких случайностей. Все эти годы ты ошибался. У тебя совсем не та фамилия, что ты думаешь. То, что у нас так сильно хотят отыскать, действительно принадлежало твоей семье, и именно поэтому она и погибла. Это страшная вещь, Пеппо, и тебе нельзя хранить ее у себя. Ее будут искать, пока не найдут. А оттого прости меня за спешку и риск, но медлить нельзя.
На севере Каннареджо у самого моря есть развалины старинной крепости. О них все знают, но слава у них дурная, и туда никто из пустого любопытства не суется. Спроси в любой траттории, и тебе укажут путь, дорога всего одна. Там, на площадке второго этажа, я буду ждать тебя сегодня около десяти часов вечера. Непременно возьми с собой пасторское наследство, я должен его рассмотреть. Поднимешься легко, лестница широкая и надежная. Я недавно узнал об этом месте, однополчане байки травили, жаль, что так поздно. Постарайся не запоздать, мне в караул на рассвете. Если сегодня не сумеешь – завтра буду ждать тебя снова. Будь осторожен, брат. Л.».
Читая эти строки впервые, Алонсо почти ничего не понял. Но от этого странного письма отчетливо веяло тревогой. Однако Риччо вовсе не испугался. Он лишь надолго о чем-то задумался, а потом сказал:
– Сегодня вечером мне нужно будет уйти. Если я не вернусь к утру… Словом, если дня за два я не вернусь, ты, дружище, сделай вот что. Перебери все мои пожитки. Возьми себе, что захочешь: у меня есть кое-какие инструменты, которые можно продать, а вам с матушкой деньги пригодятся. Ты чего всхлипываешь? Я же не в могилу собрался. Просто, быть может, вернуться будет не с руки. Все деньги, какие найдешь, тоже забери.
И еще кое-что, самое главное. Под половицей у изножья койки есть свернутая рубашка. Не разворачивай ее ни в коем случае. Просто возьми как есть и сожги ко всем чертям в кухонном очаге, когда там огонь поярче. Пообещай, брат, что так все и сделаешь. – Голос Риччо чуть дрогнул. – Это важно. А мне больше некого об этом попросить, здесь нужен самый надежный человек. Да что ж ты снова в слезы, вот дурак!
Пеппо