створкам в глубине, между колоннами. На створках, окрашенных в золотой цвет, озарённых утренним солнцем, с каждой ступенью вырастала его тень, пока не погасила солнечный блеск. С порога Блие приказал оставшимся ждать у ступеней, чтобы срочно готовили оружие, корабли, припасы в плавание, к вечеру готовились к пиру и жертвоприношениям.
Через проход, открытый в обе стороны длинными глухими коридорами, Питер прошёл в квадратный двор. На утоптанном глиняном полу, на коленях, склонив лысую голову, его ждал управляющий, одетый в полосатый, сине-жёлтый хитон. Питер приветствовал его. Лысый щуплый старик проворно поднялся с колен, умными глазами встретился с Питером. Старик доложил, что его покои готовы, баня готова, все ждут повелений. Питер поднялся по ступням в галерею побелённых столбиков, с трёх сторон окружавшую двор, прошёл мимо череды дверей в стене, как кабинетов в колледже.
Тёмную комнату через длинные узкие окна вдоль потолка рассекал свет. В солнечном луче, посреди белокаменного пола стоял медный чан. Над ним в солнечном свете дымился пар. Рядом стояла розовая мраморная скамья. Из угла выступал квадратный бассейн, сложенный из глиняных блоков. На деревянном столе, слева от входа стояла родосская амфора – на оранжевом фоне сидела чёрная птица с белым глазом, к ней шла чёрная лошадь, между ними густо проросли узоры белых трав. С афмору возвышался вулкан жирной красной глины, рядом лежали щётки, пышная губка, деревянная плошка с маслом. Голый раб Солон поклонился, закрыв стриженым черепом в точках волос гениталии.
Посмотрев на него Питер распорядился о желаниях, сбросил одежду и наступив на спину Солону перебрался в чан. Тёплая вода обволокла тело. Нежные пальцы Солона мяли шею, тело, плечи.
В открытую дверь вошёл мальчик лет двенадцати. Профессор пристально посмотрел ему в лицо; мальчик опустил глаза, поднял их и спрятал в босых пальцах, на секунду смело взглянул на Питера, и снова потупился.
Вошла женщина в длинном, до пят, белом хитоне с серебряными застёжками на плечах, подпоясанном тканным алым поясом. Красный платок спускался вдоль толстых щёк и сквозь кулак, поджатый широким серебряным браслетом, повисал под полным подбородком. На лице, обсыпанном белой мукой, чернели ресницы и веки, намазанные сажей.
Её большое белое тело вылупилось из одежды в глаза Питеру круглым животом, толстыми бёдрами, двумя круглыми щитами грудей. Она подошла к мальчику, расстегнула костяную застёжку на его плече; серый короткий хитон упал между ними. Она взяла своей полной рукой, унизанной серебряными кольцами, его маленький орган, и он стал на глазах у Питера толчкам расти вверх. Женщина нагнулась, её большие груди повисли, словно уши собаки. Низкий мальчик встал за ней на холмик из одежды. Сооружение из почтенной супруги одного из его приближённых и мальчика-раба стало дёргаться, а Питер, расслабленный движением нежных пальцев по шее, голове, тем не менее с интересом следил, как менялись