– самое важное: понимать и делать все своевременно. Сколько запоздалых цветов несут люди на могилы; сколько крокодильих слез проливают… Все в этой жизни можно исправить, кроме смерти.
– Маменька, тятенька, простите, родные мои, сына нескладного, недостойного. Царствие вам небесное! Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, пожалуйста, прости моих родителей Марию, Александра, разреши их душам обрести радость и покой в Царствии Твоем.
Со стороны дороги послышалось невнятное движение. Иван не придал ему значения: «Лось или кабаны забрели». После того как не осталось местных охотников, дикие звери почувствовали себя вольготно и осмелели. К примеру, для кабанов разгуливать по деревням и лакомиться в огородах дачников стало делом естественным. Невнятное движение становилось все отчетливей и превратилось в неспешные человеческие шаги. «Это становится интересным. Кому еще не спится?»
Появился силуэт во всем светлом. Человек смотрел по сторонам, будто что-то выискивая, но направление держал в сторону Ивана; не доходя нескольких метров, остановился. Костюм на нем был, что называется, с иголочки; на голове кокетливо устроилась шляпа-канотье. На темной, неопределенного цвета, рубашке выделялся галстук в полоску. Больше всего Ивана удивило поблескивающее на глазах пенсе. «Прям Антон Палыч Чехов. Да он же еще и тросточку сбоку придерживает…»
Внешность незнакомца словно подчеркивала его интеллигентность и вызывала симпатию…
– Здравствуй, Ваня, – благожелательно произнес незнакомец баритоном. – Беседуем с родителями… Весьма похвально. «Чти отца своего и матерь твою, да благо ти будет и да долголетен будеши на земли». Пятая заповедь.
«Да кто же это?» – вглядывался Иван в незнакомца. Размытый свет луны, хотя и был ярким, не позволял верно выделить черты лица. – Если он меня знает, значит и я его должен знать!»
– Не мучайся, Ваня, – будто прочитав его мысли, проговорил незнакомец. Лично мы никогда не встречались. Знаешь ты меня понаслышке. В общем-то, кто меня не знает… Имен моих легион; как меня только не называют – кому как вздумается, но я предпочитаю имя Аггел. Обрати внимание, какое благозвучное, приятное для слуха – Аг-гел, почти Ан-гел. Правда, все говорят падший, но почему так говорят, понять не могу.
Незнакомец галантно приподнял канотье с легким наклоном головы:
– Любить и жаловать не прошу, хотя многие на Земле меня и любят, и жалуют, и даже поклоняются. Тебя, Ваня, прошу об одном – сразу не гнать, потерпеть и не пугаться.
Реакция Ивана на странное представление была неожиданной. Нет бы подыграть шутнику, выразить испуг или хотя бы изумление, но он неожиданно расхохотался:
– Не поверят, утром доктор физико-математических наук, теперь доктор всех мыслимых и немыслимых наук, знаток всех и вся… Ну и шутки, однако, у тебя. Каких только шутников я не встречал в жизни, но такого оригинального впервые. Похоже из дачников?
– Ваня, серьезен как никогда. Время на вашей планете переломное: или