в порядке, Анют. Да, Миша, я был обручён однажды. Прошло уже почти девять лет с тех пор.
– Вы обручились, а что случилось потом? Почему дело не пришло к свадьбе, кто «сломался» раньше времени, ты или она?
Дориан несколько секунд молчал, а потом ответил с заметным натяжением в голосе:
– Мы оба сломались. Каждый по-своему.
– Да, так обычно и бывает, в расставании виноваты оба. Но всё же, как ты считаешь, кто первым инициировал этот разрыв?
– Это был я.
– Ну вот, я так и думал! – воскликнул Миша. – И чего только вам, джентльменам, не хватает! Зачем начинать отношения, если вы сомневаетесь, что хотите прожить с этим человеком до конца своих дней?.. Для вас близкая связь может быть не более чем просто развлечением, а своего партнёра вы можете этим убить! Надеюсь, вы это осознаёте. Вы, возможно, ожидаете, что новая любовь спасёт вас от боли, нанесённой прошлым, но едва ли это вообще осуществимо, а потому вы в итоге разочаровываетесь и уходите. Ни один человек не сможет излечить вас от ран, образованных в результате предыдущих отношений, по одной простой причине: эти раны всегда наносите себе вы сами. И, чаще всего, продолжаете наносить через годы после расставания…
Да, пожалуй, в этот раз он конкретно перегнул палку, и это не могло не возыметь эффекта. Наконец-то, спустя две недели издёвок, Мише удалось задеть тайную струну и вызвать эмоциональную реакцию у Дориана. Впрочем, реакция эта была полностью оправданной. Во-первых, он залез не в своё дело – в личные, болезненные вопросы прошлых ошибок, о которых обычно не желает вспоминать ни один адекватный человек. А во-вторых, он в итоге сунул нос не только в прошлое, но и в настоящее – провёл параллель с текущими нашими отношениями и попытался намекнуть, что «джентльмен с хорошей родословной» подходит к ним без должной степени серьёзности. В общем, можно сказать, он нахамил так открыто, как только сумел.
Дориан ощутимо напрягся, буквально мобилизовался для удара в челюсть, который он в тот момент нанёс бы Мише, будь он чуть хуже воспитан. Но всё же ему удалось сдержаться. Я увидела только, как его челюсти озлобленно сжались, натянулись мышцы на острых скулах, а пальцы правой руки собрались в кулак. Его брови ещё сильнее нахмурились, он задержал дыхание, чтобы не взорваться, и, мысленно досчитав как минимум до десяти, ответил железным голосом, тщательно выбирая фразы:
– Михаил, я ценю ваше внимание к моей личности. Если я решу сделать вас своим лечащим врачом, – эти слова прозвучали с ясно читающейся в них высшей степенью презрения, – я вам обязательно сообщу. Всего доброго.
Он дождался, пока Архангельский захлопнет за собой дверь и удалится на несколько шагов, а потом с резким выдохом всадил сжатый кулак в спинку переднего пассажирского кресла, на котором ещё не так давно сидел горе-психоаналитик. Автомобиль сотрясся от ударной волны, водитель с удивлением повернулся, чтобы посмотреть, что происходит сзади. На пару секунд Дориан задержал