к ответной атаке. Хорошо чувствую тяжелый взгляд, упирающийся в спину. Отпрыгиваю влево кувырком, ступни обжигает волна горячего воздуха. Змей видимо решил не экономить энергию.
Дурень, поджог тростник. И зачем?
Пригибаюсь к земле, вприсядку, стараясь не шуметь, отхожу в сторону. В лоб атаковать бессмысленно, попробуем зайти с тыла. И без того удушливый воздух полнится едким вонючим дымом, кожу обдает жар трещащего под натиском оранжевого пламени тростника. Выглядываю из зарослей. Где ты? Долговязая фигура моего оппонента вне зоны видимости. Кругом сизый непроницаемый дым и хлопья выгоревших тел растений. Отхожу к пирамиде. Стоило только раздвинуть тонкие стебли, как взгляд упирается в белесые глаза змея. Стоит у золотистой пирамиды, шипит.
Наученный горьким опытом, делаю несколько быстрых шагов прямо к нему, вижу, как мерцает пламя на кончиках когтистых пальцев, резко меняю траекторию, смещаясь чуть вправо. Противник купился на маневр. Левое ухо обдает горячим воздухом, но сама пенящаяся струя жидкого пламени проходит стороной. Равняюсь с противником, удар ладонью в солнечное сплетение заставляет змея согнуться, тут же бью в подбородок коротким, но четким апперкотом. Нокаут.
– Кто ты? – задаю вопрос больше для себя, чем для распластанного в бессознательном состоянии чешуйчатого тела. – Что с тобой делать? Есть ли на тебе кровь моих братьев?
– Гребаная ты мохнатая тварь! – неожиданно для меня вполне себе по-человечески произносит монстр. Приподнимается на локте, не делает, однако, попыток встать в полный рост – опасается новых ударов. – Жарь, жри – чего хочешь делай, но заруби на носу —на следующую ночь я вернусь и отделаю тебя по полной. Уж тогда-то сомневаться не буду!
– Мохнатая? – я настолько опешил от такого поворота событий, что спросил первое, что пришло на ум.
– Ты себя в зеркале видел, кобель? – без тени смущения продолжает вещать змей, осторожно приподнимаясь с земли. Охает, ощупывает, расцвеченную в разные оттенки синего, челюсть.
– А чего ты кулаки сжимаешь и шипишь? – продолжаю обалдевать от говорящей ящерицы, сыплю неуместными вопросами.
Змей презрительно сканирует шарами глаз растерянного меня, опирается на ладонь, садится, смешно выставляя острые колени:
– Когда оборотень на мое приветствие отвечает оскалом, я логично полагаю, что надо готовиться к драке. Чего теперь делать будешь? Вытеснишь личность бедняги проложившего тропку в этот мир? А потом?
– Оскалом? Я же прив…
– Рекомендую провести первый день за миской «Чуппи». От этого корма шерсть становится гладкая и шелковистая, – не дав договорить, перебивает меня змей. – И знай, собака, что я здесь бессмертен. Убьешь мое тело – проснусь в мире людей, а потом тебя все равно найду. Так что, давай, дерзай, не будем обременять друг друга своим присутствием. Как я мог так опростоволоситься? Поддался на его