дни. Сегодня-то ещё ничего, слишком буйных посетителей не было. А вот во время вчерашнего шоу какая-то женщина, увидев меня, такая и говорит: «Фу-у-у-у»! Представляешь?! Я хотел высказать всё, что о ней думаю, да только меня остановили…
– Ну не огорчайся, Мартин, ты же знаешь, что я тебя люблю, – попыталась пожалеть его Нэнси. – На всех остальных нам плевать, главное что, ты любишь меня, а я люблю тебя, правда же?
– Да, Нэнси, ты, конечно, как всегда права. Просто эти люди, которые приходят на шоу… ну знаешь… такое чувство иногда появляется… хочется убить их всех. Разжечь бы большой-большой костёр, и каждого из них постепенно кидать прямо в пламя, или утопить их всех что ли. Понимаешь?
Он смотрел на неё отчаянными грустными глазами, полными надежды. Его обросшее лицо, грустный взгляд как будто превращали его ненадолго в какого-то раненного зверя, который нуждается в помощи и защите. Девушке стало невероятно жалко своего возлюбленного. Подобные разговоры были не редкостью, но они не пугали Нэнси, лишь давали ей понять, что Мартину постоянно нужна её поддержка, только она может ему помочь и никто больше.
– Мой бедненький Мартин! – вымолвил Нэнси и обняла его. – Не нужно так сильно расстраиваться, всё пройдёт, всё пройдёт.
Она нежно поглаживала его по голове.
– Никогда я не понимал людей, Нэнси, – не унимался Мартин. – Они странные какие-то… Любят ходить и смотреть на инвалидов. Но не лучше бы было разрабатывать какие-нибудь методы лечения этих самых инвалидов. Нам твердят, что мы живём в новом времени, что постоянно что-то новое изобретают. Но почему они не изобретают лекарства от всей этой дряни, которой больны фрики. Какое к чёрту новое время, у нас ещё взгляд на мир-то средневековый!
– Обязательно что-нибудь придумают, обязательно, просто нужно время для всего этого. Придумают, и ты обязательно избавишься от своей волосатости, обязательно, – продолжала успокаивать Мартина Нэнси.
– Да, конечно, придумают они. Они лучше себе какую-нибудь игрушку сделают, чем что-нибудь полезное изобретут. Недавно все галдели про эту новую штуку, телевиденье. Телевиденье они сделали, а то, что столько людей умирает от различных болезней, они не слышали, они балуются своим телевиденьем!
Мартин чуть ли не до крика повысил голос, Нэнси всё это терпеливо слушала.
– Но подожди, Мартин, не все же люди на Земле плохие, не все же ведут себя как маленькие дети, играют в игрушки, как ты говоришь…
– Все люди одинаковы, так же как и свиньи одинаковы. Посуди сама, как мне паршиво бывает, когда надо мной издеваются. Они смеются над такими как я, кидаются помидорами. Но знаешь, что я скажу? Кидая в меня помидором, они сильно рискуют получить в ответ что-то намного серьёзнее помидора. Я им уже не какой-то там овощ кину, я в них ножом запущу! Тогда они попляшут у меня, попляшут…
Нэнси начала всерьёз волноваться, ситуация постепенно выходила из под контроля. Но Мартин всегда был довольно вспыльчивый,