обхватывая фея рукой за шею…. Иногда у него прорывается это детское и теплое «ма» которым он называет фея, почти – неосознанно, не отделяя ее образ от Ани, соединяя с ней. Веки фея чуть дрожат и она с улыбкой шепчет:
– Погоди, Лешенька, я только ножки укрою, вот так, пониже, чтобы ты не простыл.
В саду падает яблоко. И громко хрустит ветка под чьей то рукой. Или -шагами? Фей цепенеет с одеялом в руках. Смотрит на меня. Окно гостевой спальни находится над чердаком и выходит, как раз, на левую, тыльную сторону нашего небольшого сада. Я прижимаю палец к губам, и осторожно сняв обувь, крадусь к окну. Лешка замирает нервно, цепко обхватив пальчиками запястье фея, и оторвав голову от подушки:
– Грэг, кто там? – громко шепчет он. наблюдая за моим силуэтом.
– Никого вроде бы. Может быть, это птица? – отвечаю я. Сейчас тепло, они спят на ветках.– Я стараюсь успокоить сразу обоих: и фея, и Лешика.
– Солнышко мое, вот и ты спи. – Фей присаживается на край кровати. Гладит Лешкины вихры, острые коленки, обтянутые пижамой – Поздно уже. Ты знаешь, был у султана Селима, падишаха османского, такой визирь – мудрец, который не спал по ночам, слушал соловьев в садах, шелест розовых лепестков, лепет фонтанных струй.. И вот, однажды, грезы так охватили визиря, что он, сидя у открытого окна, не заметил, как вор, прокравшийся в сад, выхватил из его пальцев важный свиток, указ Селима о помиловании невиновного человека… Сокрушаясь о потере, визирь с тех пор дал себе зарок – спать по ночам.
Лешкино сопение в ответ – лишнее доказательство того, что он то – не нуждается ни в каких зароках. Уснул, не дослушав конца истории. Я подмигиваю фею и, взявшись за руки, мы выходим из комнаты, не затворив двери. На пороге фей приглушенно, мягко, ахает и ощупывает рукой ножку в скользком капроне.
– Милая, что такое? Что ты?! – Я крепко прижимаю ее к себе, рывком, интуитивно, по привычке: не дай бог, упадет!
– Тут – гвоздь… Зацепила колготки! – с досадой шепчет она, уткнувшись в меня носом.– Они мне надоели.. Рвутся и рвутся…
– Ходи без них! – молниеносно предлагаю я, касаясь губами ее волос на нежной макушке, края уха, изгиба шеи.. – Вообще ходи – безо всего.. Я обожаю тебя, когда ты.. безо всего… ммм… моя королева.. Девочка моя.. – Мои руки скользят по ее спине, повторяя изгиб позвоночника, контур ягодиц, собирая в ямки ладоней ее тепло, нежное, переливчатое, такое же, как смех:
– Любимый, ты ко мне – пристрастен – Она смотрит на меня сквозь ресницы, не мигая, и осторожно тянет за руку, в соседнюю комнату – нашу спальню. Входим и тоже – не затворяем дверь. Лунные квадраты блестят на полу, скользят по стенам.
– Королева в драных колготках, ежкин свет! – смешно морщится фей и садится на софу, закидывая руки за голову, гибкая, маленькая. Зевает и бормочет нежно, почти что уже – сонно:
– Ты иди в душ, потом я пойду.. Уже полвторого. Кошмар! Когда у тебя завтра лекции?
– В два. Еще успеем поспать! – я обнимаю ее, не дыша, и бережно