на помощь:
– Юра, раньше они носили вполне пристойную одежду и были настоящими дамами полусвета. Тот сызранский пятачок я лично наблюдал трижды. Собирались такие женщины, что нормальному мужику подойти к ним страшно было. Во-первых – образованные, остроумные, одетые изысканно, но без пошлости и далеко не в ширпотреб, с манерами преподавательско-артистичными… Да речь-то не о них. Чуть ты с толка меня не сбил. Я же о Виталике. Он подходил то к одному таксисту, то к другому упрашивая подбросить женщину до Тольятти. Никто не соглашался – кто жил в те времена, помнит ненавязчивый советский сервис. Валера изнывал, с раздражением поддерживая не очень уверенно стоящую на ногах Аллу. В отчаянии, начальник почтового вагона предложил последнему таксисту аж 12 рублей – солидную сумму по тем временам, но даже она не удовлетворила жадного перевозчика пассажиров. С физиономией кислее некуда, он подошел к известной паре и доложил о провале миссии:
– Алла, никто не соглашается. Давай мы тебя пристроим в другой почтовый, там выспишься и утром будешь дома.
Едва пьяная женщина поняла о чём речь, то рывком отняла сумку у Валеры, с презрительной злостью оскорбив провожатых:
– Придурки! Неумехи! Сопляки!
Бывший лётчик невольно оторопел – он был на десять лет старше, но следующие секунды заставили его согласиться с неприятной констатацией фактов. Ближайший автомобиль такси стоял в четырёх метрах. Мордастый конопатый парень вертел связку ключей на пальце, скептически глядя на приближающуюся Аллу, в сопровождении двух мужчин. Она резким движением расстегнула сумку. В ней лежали десятки упаковок денег, обернутых специальным банковским способом. Алла не глядя схватила горсть; в ней оказались две пачки сторублевок и одна с пятидесятирублёвыми купюрами. Круглая физиономия таксиста удивлённо вытянулась, а глаза приобрели идиотски-растерянный вид.
– До Тольятти хватит? – издевательски-утвердительным тоном спросила она.
Конопатый с поклоном и лакейской угодливостью распахнул заднюю дверцу «Волги», со страхом косясь на Виталика, а особенно на огромного Валеру. Смекнув, что провожающие с ним не поедут, он с великим проворством шмыгнул за руль. Заработал двигатель…
Виталик схватился за голову, соображая, сон это или явь, а рядом раздавался треск материи и отрываемых пуговиц – то Валера рвал ворот рубахи, мысленно костеря себя последними словами за несообразительность. Они вернулись в вагон. Валера долго сидел за столом канцелярии, удрученно подперев кулаками щёки, потом, с горечью, подобно проигравшему битву полководцу или политику, с треском продувшему выборный марафон, принялся сетовать:
– Ты представляешь сколько «бабок» там было?
Виталик умел определять многое в доли секунды, ему, с математическими задатками и острым зрением, не составило труда подсчитать приблизительную сумму:
– Тысяч двести, если навскидку.
Бывший лётчик чуть не плакал:
– Да хрен с ней – с сумкой, даже то, что она сунула в руки того раздолбая, средний работяга сможет заработать лет за пятнадцать, если не есть, не пить, не одеваться.