в смутный давящий напряжённый вечер. Иннокентий с удивлением смотрел на эти неправдоподобные перемены, и ему даже показалось, что вот-вот на город опустится такая же неспокойная ночь. И это в такой-то утренний час! Совершенно невероятно! А между тем густая тьма сплошной пеленой затянула кладбищенскую аллею, по которой бодро шагал наш молодой пономарь, и дующий в спину холодный сквозной ветер заставил Иннокентия ещё более ускорить и без того торопливые шаги. Можно, конечно, не поверить, но он просто физически стал ощущать, как весь воздух вокруг стал сгущаться и невероятным образом превращаться в какой-то грязноватый кисель! Сразу стало трудно дышать – то ли от этого «киселя», то ли от ветра, который с такой бешеной силой бил со всех сторон сразу, что лёгкие молодого человека буквально забивались тугими струями спресованного воздуха! Как будто он не сам вдыхал живительный кислород, а каждый вдох кто-то вколачивал ему в горло со страшной силой!
Именно в это время он и увидел будто бы тень человека, метнувшегося с аллеи куда-то в сторону старой части кладбища, вглубь древних крестов и надгробий с полустёртыми надписями. Силуэт этот показался ему смутно знакомым и молодой человек поторопился приблизиться к тому месту, где ему привиделась мелькнувшая тень, чтобы получше рассмотреть так поспешно скрывшуюся таинственную личность. Как-то вскользь ему показалось, что вроде бы это была женщина… Но кто это мог быть? Что и кому здесь могло понадобиться? Однако, быстро дойдя до той тропинки, где только что промелькнул женский силуэт, он никого не увидел! Ну и дела! Но ведь человек только что был здесь! Да куда же он подевался? Может быть, ему сейчас срочно помощь требуется? В сердце Иннокентия закралось неприятное саднящее беспокойство. Он замедлил шаги и при этом стал напряжённо озираться по сторонам, внимательно вглядываясь сквозь всё более сгущавшуюся темноту в заросли декоративной жимолости, тянувшиеся ровными рядами вдоль кладбищенской аллеи.
Сделав ещё несколько неуверенных шагов, Иннокентий совсем остановился, насторожённо замер и стал чутко вслушиваться в шум разыгравшейся стихии. Он весь буквально превратился в слух! От неимоверного напряжения всех нервов в нём до крайности обострилось чутьё наших далёких предков, и – ага, вот оно! – кажется, нашёл! Наконец-то, сквозь шумные порывы завывающего ветра он слабо различил обострившимся слухом такой же завывающий женский голос. Пока ещё никого не видя, Иннокентий пошёл на этот голос – в том направлении, откуда ветер доносил отдельные слова. И внезапно, в какой-то момент, обходя большое надгробие купца Еремеева, действительно увидел среди оградок, крестов и памятников женщину, едва не натолкнувшись на неё в темноте.
Стараясь оставаться незамеченным, Иннокентий поспешно скрылся за необъятным стволом огромного развесистого дуба, посаженного когда-то давным-давно на чьей-то забытой могиле, и стал пристально вглядываться