ж, видимо, ему надоела игра в ничего не значащую дружескую беседу. Практически все, с кем Матиас имел дело в последнее время, могли долгими вечерами разговаривать о погоде, сортах вин, женщинах, сплетнях и прочих насущных вещах, ни на шаг не приближаясь к истинной причине их встречи. Амадиу Тома был из другой породы – тех, кто предпочитает сходу разрубить узел, чем пытаться его распутать.
– Несомненно, вы уже наслышаны о самозванце, смеющим называть себя сыном почившего Лоренса, храни боги его душу. Многие добрые жители Фридании пускают себе в уши его приторные, но лживые речи, тем самым отдавая души на откуп тьме. Обманом выдавать себя за последнего из рода Фабио, зная, что никто не может опровергнуть грязную ложь – кощунство и попирание наших незыблемых устоев…
Матиас сделал паузу, но Амадиу хранил молчание.
– … так могу ли я в случае чего рассчитывать на поддержку ордена, великий магистр?
– Поддержку? Хм, кажется, я понимаю, к чему вы клоните. И мой ответ – нет, – Амадиу перестал любоваться хрусталем и поднял взгляд на Матиаса.
– Вы уверены?
– Абсолютно. Не сомневайтесь, что капитул полностью поддержит мое решение. Поднять оружие на собрата по вере – одно из самых гнуснейших преступлений, что может совершить простой смертный. Вам ли не знать это.
– Боюсь, мы с вами не совсем друг друга поняли, – Матиас откинулся на резную спинку и сложил руки на животе. – Я ни словом, ни мыслью не вел к тому, чтобы орден напрямую выступил против мятежников. Но, скажем, если Церковь Света признает Черного Принца еретиком…
Амадиу пригубил вино, облизнул тонкие губы и ответил:
– Объявить кого-то в ереси – весьма серьезное обвинение и должно иметь под собой хоть какие-либо основания, кроме как претензии на трон. Пускай и не обоснованные. Неплохое вино. Съель?
– Благодарю. Соронна. Но что это, если не еретичество? Идя против законного короля, мятежник нарушает все возможные священные заветы. Тем более, используя в своих корыстных целях доброе имя семьи Фабио и оскверняя их знамя, собирая под ним головорезов, бродячих рыцарей, дезертиров и прочий сброд. Подрывать изнутри нашу страну, когда мы еще не оправились от затянувшейся войны…
– … которую мы сами же начали и затянули… – будто невзначай вставил Амадиу.
– … с Визрийской империей – как еще это можно назвать? – закончил Матиас, не обратив внимания на слова Амадиу. Если он думает, что сможет вывести Матиаса из себя, то жестоко ошибается. – Вы как никто должны меня понимать.
Амадиу поставил кубок на стол и некоторое время молчал, поигрывая пальцами по тонкому стеклу, но потом заговорил:
– Что ж, если вы хотите моего мнения, то вот оно. Увы, но мой голос останется при мне. Если так человек, известный под именем Черный Принц проходимец, беспокоиться не о чем. Правда, как и дерьмо, – Матиас поморщился, – всегда выплывает на поверхность. Боги рассудят правых и не позволят нечестивцу занять престол.