всё скомкано как-то в
этом спектакле. Как-то так.
2.1
Солнце тем временем выше и выше
крадётся наверх – в заповедные топи
немых облаков, плывущих излишне
бездумно, безвольно и неторопливо.
Правда, они ведь нам кажутся только
такими далёкими от переливов
бездонных глубин, но в этом потоке
воздушном, как в зеркале, видишь себя ты.
Мечутся, мечутся души в едином
порыве на волю и стаей завзятых
стервятников рвутся прочь от куртины в
прозрачные своды над Санкт-Петербургом.
Всё-таки, как ни крути, а предвзято
сценарий задумывался драматургом.
2.2
Век романтический крепко умами
владел молодыми, но разве не в эту
прекрасную пору звёзды над нами
рассыпались бисером золотозвонным?
Если бы не были прежде воспеты
права и свободы, – пускай в полусонном
сознании чьём-то, – разве бы в Лету
не канули б дружно пустые потуги?
Нет, не случайно и шпага, и слово
считались оружием равноупругим!
В мире, в котором не так уж и много
осталось любви и почтения к разным
возвышенным чувствам, не был погублен
чистейший источник бациллой проказы.
2.3
Огненной мыслью, всевидящим взором
из дальних миров и времён проникают
потомки Бояна в тайну узоров
словес, заплетённых причудливой вязью.
Словно раскрытую книгу пред нами
кладут расшифрованный код мирозданий!
Так повелось уж, что на рамена им
возложена эта нелёгкая ноша
природой была для внутренней связи с
развеянным по ветру призрачным прошлым.
Но сколь бы ни был венок безобразен
терновый – хотя дело вкуса – доселе
никем не бывал презрительно брошен с
больной головы на здоровую. Землю.
2.4
Славят сказители, славят народных
заступников в староотеческих песнях.
Белкой ли скачет по древу, орлом ли
под облаком кружится, рыщет ли волком
по тропам степным, – по сёлам и весям
бежит, растекается звонкое слово.
Вечную славу поют о небесном
покрове земли и слагают былины
о богатыре Илье браноносном
и многих иных благодатнообильных.
Так, чуть заслышав пронзительный голос
преданий далёких, птенцы увидали
на собственных спинах быстрые крылья
глашатаев вещих из сказочных далей.
2.5
Резким витийством своим знаменитым
разили двуглавого холоднокровно
орла меж собой младые пииты
за чашей вина, как печёного гуся.
Предположительно, оный в короне
Российской Империи выглядел грустно.
Как же ещё быть могло, если кроме
любителей од Буало и сонетов
сурового Данта не было в русской
тогдашней столице