не имеем права вас пускать. Здесь пограничная зона! – возмущались гаишники. Потребовалось целое представление: я показывал собственные книги и удостоверения АВП; Книжник играл на гитаре и пел «Ничего на свете лучше нету, чем бродить по белу свету»; а водитель машины покорно ждал решения нашей общей судьбы. Наконец нам позволили ехать, и через некоторое время мы оказались на узбекско-таджикской границе.
На моём «Большом атласе автодорог» были указаны все автопереходы; «Мост дружбы» был указан как переход, а вот здесь, на стыке трёх границ – Афганистана, Таджикистана и Узбекистана, – никаких переходов не было обозначено. Поэтому я опасался, что здесь тем более нас никуда не пустят. Но повезло – узбекские таможенники подумали, записали, поковырялись в наших рюкзаках и наконец выпустили нас из своего государства.
Переход только пешеходный – машины с обоих сторон довозят людей лишь до таможни. Говорят, всего несколько месяцев, как пункт пропуска вообще работает. Местность глухая, ненаселённая. Справа – колючий забор, распаханная полоса, кое-где вышки, а за ними – Амударья и зелёный афганский берег; слева – коричневая пустыня и одинокая ветка железной дороги, по которой, говорят, по воскресеньям проходит поезд Термез – Душанбе. Вот первая таджикская пограничная будка, в ней солдат за столиком, записывающий в тетрадь новоприезжих, – а за его спиной, на стене, масляная картина, на которой изображён… В.И.Ленин!
Нас записали в тетрадь, попросили по 100 российских рублей за какую-то регистрацию, но потом раздумали и препроводили нас в небольшое здание таможни. Оно находилось рядом. Таджикские таможенники, свободно одетые и босиком, тусовались внутри.
– Заходите! У нас здесь рай, – пригласили они.
Мы сняли ботинки и вошли. Действительно, после сорокоградусной наружной жары в здании было приятно и прохладно. Началась бесконечная среднеазиатская беседа; мы вновь рассказали свою сущность; Книжник сыграл на гитаре, я показал книги и бумаги; таможенники записали нас в ещё одну тетрадь, неназойливо разменяли нам деньги по сниженному курсу, тут же стрясли с нас 1 сомони (= 11 российских рублей) за ещё одну регистрацию, и тут же присоветовали нам умеренно платный транспорт – небольшой, разбитый микроавтобусик, ожидавший пассажиров при таможне. Сия колымага обещала довезти всех желающих в ближайший районный центр Шартуз, откуда уже ожидалось нормальное регулярное движение машин.
Но в Шартузе нас ожидала неприятность. После того, как мы умылись и разменяли деньги у доброжелательной базарной тётушки, – на посту ГАИ дорожные полицейские проявили чрезмерную бдительность и сдали нас в КГБ.
Там целых четыре часа нас, разведя порознь, по очереди допрашивал совершенный идиот. Он заставил писать меня объяснительную (под его же диктовку), где я должен был указать, когда и как совершил своё первое путешествие, второе, третье,… как называлась моя первая книга, вторая,