икнул и затих. Воины храма попятились. Брат Жюст выдал цветистое богохульство. Башахаун окинул всех величественным взглядом, подошёл к дознавателю и, наклонившись, пристально посмотрел ему в глаза.
В дурманящий запах разнотравья вплелись отчётливые нотки отхожего места.
– Этот, что ли, твой командир? – пренебрежительно фыркнул чужанин, повернув рогатую голову к де Креньяну.
Ренард только кивнул в ответ.
– Обязательно убей его, младший брат, – со знанием дела посоветовал Гракх. – Или давай я, если сам не можешь…
Среди храмовников прокатилось движение. Сержант схватился за оружие и шагнул вперёд, закрывая собой подопечного. Храбрые подались за ним, слабодушные приготовились к бегству. Ренард успокоил всех жестом.
– Спасибо, но я как-нибудь разберусь, – вежливо отказался он от предложенной помощи.
Модестайн то ли отказ не расслышал, то ли жест не заметил – забился в объятиях Гастона раненой птицей и громко, с переливами, испортил воздух.
– Как скажешь, – степенно кивнул Башахаун. – Теперь я могу идти, младший брат? Орлинский лес ждёт своего повелителя…
– Да, иди. И спасибо тебе ещё раз, – кивнул в ответ де Креньян.
– И тебе, – мелодично пропела зелигена, звонко чмокнув Ренарда в щёку. – Была рада свидеться. Прощай.
Гастон едва дотерпел, пока чужане удалились на приличное расстояние.
– Тьфу, пакость! Этот ублюдок обделался! – с омерзением завопил он и отшвырнул от себя дознавателя.
Брат Модестайн улетел к ближайшим кустам и растянулся там беспомощной жабой. Гастон плюнул ему вслед и пошёл по лужайке, с остервенением обтирая сапоги о траву.
Ренард поморщился. Обгаженные сапоги товарища – не самая большая проблема. Просто дознаватель пока не отошёл от случившегося. А вот когда отойдёт, то припомнит и «младшего брата», и поцелуй зелигены, и свой вопиющий позор. Мало никому не покажется.
Один только Блез ржал в голосину, не разделяя ни опасений Ренарда, ни брезгливости Бесноватого. Отсмеявшись, он подошёл, сгрёб Модестайна за шкирку и, удерживая того на вытянутой руке, подвёл его к скакуну.
– Пиши! – приказал он, кивнув на седельные сумки, где среди прочей поклажи имелись писчие принадлежности.
Дознаватель лишь вяло трепыхнулся в стальных пальцах рыцаря.
– Пиши! – рявкнул Блез, для убедительности встряхнув Модестайна.
Тот лязгнул зубами, очнулся и пролепетал:
– Что писать?
– Реляцию полномочному примасу.
Дознаватель порылся в вещах, извлёк перо, чернильницу, обрывок бумаги, устроился прямо на травке и принялся выводить слова под диктовку Бородатого. Со своими коррективами в части общепринятого правописания, конечно. Получилось приблизительно следующее.
Полномочному примасу Северного Предела
Преподобному отцу Эмерику.
Писано в пятый день третьей декады месяца мессидора, близ окраины Шепчущего урочища в двух лье к северо-западу от деревни Шемон.
Со