самолёт. Гиммлер вышел из автомобиля и быстро зашагал к трёхмоторному «Юнкерсу», около которого выстроился экипаж. Рейхсфюрер вскинул руку в партийном приветствии и ловко взбежал по траппу в самолёт. Погода была прекрасная, и потому полёт обещал быть спокойным и недолгим.
Самолёт вырулил на взлётную полосу, взмыл в воздух и взял курс в направлении западной части Германии, а точнее в район Северный Рейн-Вестфалия, где в южных окрестностях небольшого городка Бюрен находился замок Вевельсбург.
Рейхсфюрер сидел в мягком кресле и смотрел в иллюминатор. Он не любил летать, но сегодня утром ему позвонил лично фюрер.
– Генрих, – услышал Гиммлер в телефонной трубке торжественный голос Гитлера, – сегодня в 4 часа утра войска вермахта перешли границу большевистской России. Мы стоим на рубеже судьбоносных событий. Германию и немецкий народ ждут великие дела. Я же, как вождь, творящий новую историю, просто обязан со всех сторон взвесить степень выполнимости этой грандиозной программы в каждый данный момент, чтобы с возможно большей ясностью показать самую её суть. Это значит, что мне должно больше думать о самой цели, нежели о пути к этой цели. Именно поэтому Генрих, Вам надлежит завершить, как можно быстрее, работы над проектом, о котором мы говорили. Я должен точно знать своё будущее, пророчества слишком туманны и обтекаемы, мне нужны более весомые результаты для того, чтобы привести Германию к победе и создать тысячелетний рейх.
Гиммлер, волнуясь и оттого немного заикаясь, заверил фюрера в скором успехе проводимых исследований. Он не мог объяснить себе своё чувство панического страха перед Гитлером. В то время как перед всемогущественным рейхсфюрером СС в буквальном смысле все дрожали и трепетали, но сам Гиммлер, когда с ним разговаривал, Адольф Гитлер, начинал так сильно волноваться, что порой терял дар речи. Фюрер знал об этой слабости своего подчинённого и считал, что такое поведение вполне нормальным, ведь Гитлер видел в себе не только мессию, несущего миру новый порядок, но и обладателя мистическим даром и магическими способностями.
Гиммлер всегда ловил себя на мысли, что фюрер завораживал его, как завораживал десятки и сотни тысяч своих сторонников, выступая на партийных съездах в Нюрнберге. Если сказать, что все немцы, от мала и до велика, любили Гитлера, значило, ничего не сказать. Немцы его боготворили. Рейхсминистру СС много раз приходилось видеть, как с трепетом и восторгом встречали жители Берлина торжественную процессию, когда фюрер на автомобиле проезжал по улицам столицы в дни празднеств. А в день открытия Олимпийских игр весь стадион, стоя, вначале громом аплодисментов и затем рёвом десятков тысяч голосов приветствовал своего обожаемого вождя. Гиммлера так не любили и никогда не встречали, а потому он панически боялся потерять расположение к себе признанного вождя Германии. Рейхсминистр прекрасно знал, что происходит с людьми, которые