свой, понятный. А этот, залетный. Чистоплюй. Что с него взять?
– Кать, а ты что про любовь думаешь? – отец пригвоздил острым взглядом Катю, – можно жить без любви? И кого ты сейчас любишь?
– Я боюсь другого, – на удивление для родителей и Сергея рассудительно ответила Катя, – я никогда не жила в городе. Там все люди чужие.
– А здесь, значит, родные и знакомые? – возмутился Сергей, – это по-родственному они о тебя ноги вытирают?
– Сереж, о меня никто ноги не вытирает. Языки чешут? Да. Но, что с того? Посудачат и перестанут. Не я первая, не я последняя.
– Правильно говоришь, дочка, – Виталий Петрович вернулся за стол, – нельзя в этом деле пороть горячку.
– Не отпускаете со мной дочку? – Сергей посмотрел на родителей Кати, перевел взгляд на Катю, – и ты не поедешь?
– Нет, Сереж, не поеду, – неловко улыбнулась Катя, – я хоть и простая деревенская девушка, но гордость и совесть имею. Нечего тебе за Алексеем подбирать брошенных детей и невест. У тебя будет своя замечательная судьба. И жена, и детки.
– Согласен с тобой, Катерина, – отец рубанул правой рукой воздух, – да будет так!
– А мне жалко, – подала голос Надежда Ивановна, – Сережа уж больно хороший. Нет таких парней у нас в деревне. Видный, ладный. Думаю, будет он хорошим мужем Кате. И ребеночек у него на руках не плачет. А детей не обманешь. Сейчас мы разлучим Сережу и Катю, потом всю жизнь жалеть будем, Виталь.
– Что ты все время встреваешь, Надежда? – Виталий Петрович потянулся за самогоном.
– Спасибо на добром слове, Надежда Ивановна, – Сергей положил правую руку на сердце, левой протянул рюмку, чтобы Виталий Петрович ее наполнил.
– А ты не радуйся, – отец подлил Сергею, – все равно последнее слово за Катей.
– Понятное дело, – улыбнулся Красногорский москвич, – нас не гонят, это плюс!
Но рано радовался материнской поддержке Сергей. Было в тот день выпито немало. Слов было сказано еще больше. И хороших, и мудрых, и плохих, и даже обидных. Но результат был такой – Катя никуда с Сергеем не поехала.
Переночевал дембель в бане, и рано по утру уехал. Не попрощавшись. Катя и, особенно, Надежда Ивановна расстроились. Всплакнули тихо, по-бабьи. Виталий Петрович дошел до магазина и купил-таки пачку сигарет Прима. Выкурил одну за огородом, и выкинул гадость в навозную кучу. Не помогло.
Наоборот, росло убеждение, что рассудительностью своей загубил он московское светлое будущее дочери. Что проку в деревенской Лешиной любви? Вот была у них здесь любовь, и где она теперь? А ребеночек Ванечка имеется. Кормить его надо и одевать. А времена наступали меж тем смутные и темные, постперестроечные. Зарплаты начали задерживать. Товары в магазинах стали пропадать. Странные цены появились в магазинах. Не к добру все это.
Попечалился Виталий Петрович немного, а потом взял косу и пошел косить. Может кто скажет и рано, но трава уже выросла большая. В конце мая она для скотины самая