нее еще маленькая девочка, и он очень хотел бы, чтобы эта маленькая девочка досталась ему. Только Мирослава могла обсуждать свои опасения по поводу первого раза с совершенно незнакомым ей человеком, потому что, он знал, потом ей было бы стыдно, если бы она спрашивала такие вещи у знакомых. Глупышка. Маленькая глупышка.
Ж: Твои сомнения абсолютно нормальны. А первый раз для женщины и правда не самый приятный, но мужчина, который любит, будет прислушиваться к тебе и твоим ощущениям. Поверь мне, любящему тебя мужчине точно не хочется делать тебе больно. Напротив – ему хочется дать тебе то, что, выражаясь поэтическим языком, вознесет тебя к небесам.
Улыбка на лице Мирославы заиграла новыми красками. Она сделала последний глоток ароматного кофе и повернулась к окну. На улице бушевала стихия. Сильный ветер сдувал с деревьев оставшиеся листья подобно тому, как из ее головы уходили все сомнения. Ярослав ее любит. Он ведь ждет ее готовности. Он точно ее не обидит. Проследив за ярко-желтым кленовым листиком, она отправила своему собеседнику искреннее спасибо за честный и подробный ответ, и расплатилась за счет. Отец вот-вот должен был подъехать.
***
Вечером ей позвонил Ярослав, пригласил ее на ужин и пообещал заехать к восьми, чтобы договориться с Александром Николаевичем о более позднем возвращении дочери. Мирослава была почти готова, когда в комнату постучал отец. Она его впустила и продолжила красить губы. Мужчина с восхищением посмотрел на дочь.
Всегда кудрявые волосы сегодня по-особенному лежали у нее на плечах, на лице был неброский макияж, выделялись только стрелки и губы, подкрашенные помадой бордового цвета. Желтого цвета платье с открытыми плечами, подпоясанное поясом в цвет ткани, сидело на Мирославе идеально. В нем она была похожа на самую настоящую принцессу. На ту, какой он помнил ее с детства.
– Какая ты у меня красивая, – поцеловал в макушку, приобняв за плечи. – Мама бы гордилась тем, что у нее такая дочь. Ты очень на нее похожа.
Голос мужчины мгновенно приобрел нотки грусти. Мама Мирославы умерла, когда малышке было еще пять лет. Рак ее не пощадил. И с тех пор Александр Николаевич растил дочь один, окружил ее заботой и сделал все, чтобы она была счастлива. Он хотел, чтобы она никогда не знала зла, поэтому оберегал ее как мог, старался избавить от плохих людей и ограждал от ошибок. И пока у него получалось.
– Да, она была очень красивой, – вспомнила Мира лицо мамы, отпечатавшееся в ее детской памяти, похлопав отца по руке. – Думаю, она уже очень гордится, что ты воспитал меня такой. Спасибо тебе. Я тебя сильно люблю.
– Я тебя тоже, дочка, – растрогался мужчина, и чтобы дочь не заметила его слез, быстро стёр каплю локтем. – Значит, ты идешь с Ярославом. Скажи мне, милая, а насколько серьезны его намерения к тебе?
– Не знаю, папуль, – пожала плечами Григорьева. – Я люблю его, он меня. А про серьезность мы не говорили. Но я думаю, что все очень серьезно.